Купец теперь в обрамлении ножек табурета походил на странного дикобраза. Он внезапно ринулся на Старого Рыцаря, который отступил в сторону, и когда злополучный купец проскочил мимо, крепко ударил его по затылку своим ведром. К тому моменту, когда купец налетел на стену и рухнул на пол под треск деревянных ножек и лязг металла, он уже успел потерять сознание. Зрители застонали от разочарования.

Старый Рыцарь подошел к купцу.

– Дыхание Бога на нем, – сказал он. – Положите его вот сюда на стол, и я буду нести бдение, пока он не очнется. А тогда я возьму его к себе на службу, ибо ему придало чести то, что он сразился со мной.

От груди купца отвязали оригинальный панцирь, а его уложили на столе во всю длину.

– Принеси свечи, монах, ибо предстоит бдение, – сказал Старый Рыцарь хозяину таверны, и тот отправился выполнить распоряжение, не поинтересовавшись, почему он вдруг принял постриг.

В конце концов купца расположили на столе как подобает: возле его темени и пяток горят свечи, лицо в забвении повернуто к потолку, руки скрещены на рукоятке шпаги.

Старый Рыцарь кратко преклонил колени и помолился.

– Пойдем, Галахад, – сказал он, поднимаясь на ноги, – нам надо поговорить о наших приключениях. Святой брат, присмотри за этим человеком, пока я не вернусь вечером для бдения. И не принимай к сердцу, если он примется ругаться или покажется безумным. Это бес будет покидать его в поисках другого одержимого.

Сервантес, еще не привыкший к своему новому титулу, присоединился к Старому Рыцарю, и они удалились вместе. Едва они вышли, как Старый Рыцарь остановился, повернулся к Сервантесу и сказал:

– Мне пришло на память, что наш совсем новый друг оскорбил тебя, назвав калекой. Я гляжу на тебя, – с этими словами Старый Рыцарь попятился и оглядел Сервантеса с головы до ног, – и не вижу никаких следов калечества.

– Он подразумевал мою руку, – сказал Сервантес. – Он, вероятно, заметил ее, пока я раздавал роли. – Он показал неподвижные пальцы.

К его величайшему изумлению, Старый Рыцарь упал на колени, схватил изуродованную руку и прижал ее к своему лбу. Сервантес с трудом удержался, чтобы не отнять ее. Затем Старый Рыцарь благоговейно поцеловал его руку. С удивлением Сервантес ощутил на ней теплые слезы со щеки Старого Рыцаря.

– Прошу вас, – неловко сказал он.

Но Старый Рыцарь встал, все еще сжимая его руку, нежно посмотрел ему в лицо и сказал:

– И ты, славнейший из рыцарей, думаешь, будто ты искалечен? Нет, нет, ты разделяешь великий труд Бога и пожертвовал употреблением руки во имя помощи небесам.

Эмоциональные утверждения и возвышенная учтивость непонятно растрогали Сервантеса. А слезы Рыцаря на его руке вызвали у него такую сладостную дрожь, такую таинственную душевную теплоту, что он от ошеломления онемел. Старый Рыцарь повернулся и повел Сервантеса вперед.

– Мы раньше говорили о том, что ты можешь быть Рыцарем Святого Грааля, сэром Галахадом, – сказал Старый Рыцарь и обвил рукой плечи Сервантеса. – Должен открыть тебе, что я есмь – или был, или буду – сэр Ланселот. Хотя я отнюдь не убежден в этой своей личности, ибо мне ясно – в той мере, в какой это вообще возможно, – что имя или титул – всего лишь временное определение человеческой сущности. – Он остановился и посмотрел на Сервантеса в упор. – Попытки дать имя вселенной, которая существует внутри каждого из нас, мне кажутся глупостью.

У Сервантеса не нашлось ответа, и он спросил Старого Рыцаря, есть ли у него место, где остановиться.

– Так следующее же дерево – вот мой кров, – сказал старый Рыцарь. – Прощай до нашей новой встречи, – добавил он, отдавая честь Сервантесу. Затем молодцевато повернулся, промаршировал во двор дома и исчез в курятнике под оглушительное кудахтанье и гогот.

Сервантес заключил, что его новый друг там и ночевал.

Видение раздражительного купца

Вечером славного дня поединка Старый Рыцарь вернулся в таверну и увидел, что купец все еще лежит без сознания. Свечи горели под добросовестным надзором хозяина таверны, а купец все так же неподвижно лежал распростертый, с закрытыми глазами, с руками, скрещенными на шпаге. Хозяин таверны предусмотрительно перетащил стол в самую большую свою залу.

Старый Рыцарь опустился у стола на колени и помолился. Эффект оказался моментальным: купец очнулся и хриплым голосом осведомился, жив он или мертв. Старый Рыцарь сказал ему, что определить подобное трудно, но вот несомненно то, что он потерпел поражение в честном бою. И далее: что он должен отречься от приобретения материальных благ и служить ему в качестве оруженосца.

После задумчивой паузы купец сказал:

– Это все очень хорошо, однако у меня нет желания покидать алтарь, на котором я, оказывается, возлежу. И уж конечно, как служитель Божий ты должен видеть, что над нами, расставив ноги по моим бокам, стоит архангел Михаил, вздымая свой карающий меч. И я не склонен навлечь на себя его гнев, пошевелившись или как-то еще заерзав.

Тут Старый Рыцарь сказал ему, что его видение – полнейшая нелепость, результат полученного по голове удара.

– А мне казалось, – сказал купец, – что служитель Божий должен бы видеть, как вижу я.

– Ты в некотором расстройстве чувств, – сказал Старый Рыцарь, – ведь если ты действительно видишь архангела Михаила, так его должен был бы видеть и я.

– Мне бы крайне не хотелось возражать тебе столь скоро после начала нашей новой дружбы, – сказал купец, – но я совершенно ясно помню, какого рода человеком я был до того, как меня тюкнули по затылку. Тогда я считал тебя сумасшедшим старым дурнем, а теперь, возлежа на этом алтаре, я думаю, что ты лучший из людей и что удостоиться созерцания ангела не такое уж отклонение от правды.

– Быть может, нам следует возвести тебя в рыцари наподобие меня, – сказал Старый Рыцарь, – и это либо рассеет твои самообманы, либо подтвердит, что ты имеешь на них право.

– Как будто бы превосходная идея, – сказал купец. – И поистине такое предложение заставило бы меня засмеяться от радости, если бы не мое недвижное положение.

– Мы проведем бдение согласно со стилем и обычаем рыцарства, – сказал Старый Рыцарь, – и наречем тебя Рыцарем Стола.

– Звучит чудесно, – сказал купец, – и поистине это великая честь. Но у меня имеется одна просьба.

– У посвященного есть право на исполнение одной его просьбы, – сказал Старый Рыцарь. – Посему ты должен ее высказать.

– Не думаю, что я могу быть рыцарем из тех, которые сражаются в битвах или ездят туда-сюда, не потребляя пищи, – сказал купец.

– Ну, крайне жаль, – сказал Старый Рыцарь, – ибо занятия рыцарей в основном сводятся к этому.

– Дело в том, – сказал купец, – что я испытываю сильное нежелание встать с этого стола. Для меня он подобен перине, какую можно обрести на небесах. Мне довольно лежать здесь и, когда меня не отвлекают мои видения, вполне достаточно считать пятна на потолке.