пасть Зози и без промедления влил ему в горло изумрудную эссенцию, что тут же ухнула, коснувшись пищевода «водителя». Пару раз икнув и выпустив ядовито шартрезовое пламя из пасти, медведь всё же утих. Стремительные судороги охватили всё массивное тело Зози, двадцать секунд томительно долгих преобразований, и тело оборотня наконец-то успокоилось, а затем салон машины заполнил животный рык полный ярости, боли и разочарования.

– Барт… – отчётливо произнёс Зози.

– Сработало! – радостно пискнул мышонок, тут же обняв медведя за нос. – Ты говоришь! Ты снова говоришь, – слишком уж довольно закончил он.

– Тоже мне, нашёл чему удивляться, – недовольно буркнул оборотень. – Я и раньше говорил.

– Да помню я, помню, – ещё шире улыбнулся чернокнижник.

– Босс, а как насчёт сладкого льда? А то видел я тут один фургончик, что продаёт мороженые десерты, – хищно осклабился медведь.

– Знаешь, чем меня подкупить, – хмыкнул он, протянув оборотню сотенную купюру.

Скупо кивнув, Зози тут же отправился в сторону нужной машины, где улыбчивый мороженщик активно продавал свой товар. Размышляя о том, что камрад ничуть не изменился, Барток лишь улыбнулся, словно и не было тех десятков лет помешательства и всепожирающей меланхолии. Но вот сам Бартоломью уже давно и бесповоротно изменился, и он теперь уже далеко не простой актёришка из цирковой труппы, а самый что ни есть маг, причём тёмный. Да и это накладывает определенный отпечаток. Но мышонок всё же пытался быть тем же компанейским парнем, что держится за воспоминания, ностальгию и старых друзей.

Медвежонок Зози всегда был словно из прошлой жизни, он всё так же любил фруктовый лёд, дешёвые сигареты и немного подраться. Задумчиво наблюдая за тем, как оборотень сломал мороженщику нос, попутно отобрав сигареты и всучив сотню за самое мороженое, Бартоломью рассмеялся. Ведь он так давно не видел всех этих чудачеств старого друга, да и в драке не раз и не два стоял с ним спина к спине, пусть толку от него было и немного, но глаза мышонок мог выцарапать и тогда. А уж сегодня и подавно, ещё и тёмной магией приложит. Вскоре появился и Зози с коробкой разного мороженого и лаки страйк в зубах, которую он так и пожевывал, не зная где прикурить. Быстро вернувшись в машину, тут же используя прикуриватель по прямому назначению, оборотень мгновенно затянулся, следом выпуская небольшое облачко дыма.

– Какое же всё-таки дерьмо курят люди… – укоризненно рыкнул «медведь», всё продолжая курить.

– А ты думал? – тут же хищно оскалился чернокнижник.

– Я думал, что прогресс не стоит на месте… – хмыкнул Зози. – Но такое чувство, что он всё же пошёл в обратном направлении.

– Твоя правда.

– Но табачок раньше был лучше, – утвердительно закончил он, в одну затяжку прикончив сигарету.

Протянув чернокнижнику самый большой рожок с массой добавок, медведь гордо улыбнулся.

– Я заставил человека приготовить вкуснейший фруктовый лёд из всего того, что у него было! – гордо продолжил он.

Лизнув пару раз безбожно сладкое мороженое, мышонок всё же удержал лицо и с благодарностью улыбнулся товарищу.

– Я знал, что ты оценишь такую сладкую гадость! – торжествующе усмехнулся медведь, закуривая уже третью сигарету.

– Но в следующий раз лучше спрашивай, – всё так же натянуто «приторно» улыбнулся чернокнижник.

– Обязательно Барт. Ты же меня знаешь, – тут же заверил его Зози в том, что и впредь не будет спрашивать.

– Кедровое… – облизнулся медведь, докуривая очередную сигарету и тут же принимаясь за стаканчик с мороженым.

Чернокнижник же тепло улыбнулся, ведь приятная ностальгия порой сильно бьёт дофамином по мозгам, вызывая давно позабытое чувство, что с лёгкостью дарует приятные воспоминания, эмоции и возможность вернутся в тот самый миг, что был теперь утерян без остатка. Ностальгия – это оружие, что так часто любит использовать наш мозг, преследуя лишь ему известные цели, а дофамин – лишь приятная «морковка», которой он так любит поманить свою «лошадку». Воспоминания и различные триггеры, что потом преследуют разумного всю его жизнь – это тоже оружие, но для более тонкого подхода.

Мозг любит мучить разумного, из раза в раз прокручивая в памяти те или иные моменты, что вызывают боль, сожаление, раздражение и много чего ещё. Но какие цели у «части тебя»? Барток не знал и не любил копаться в себе, но иногда чувство лёгкой ностальгии, по времени, которого больше нет, было всё же приятным бонусом к дофамину.

Ведь живя слишком долго, ты начинаешь забывать, что радость можно получать и с различных мелочей, ведь, как известно, дьявол кроется в деталях, а если ты не можешь насладиться восходом и рассветом, то сумеешь получить наслаждение от чего-то ещё?

Пытаясь вспомнить, когда он вот так просто сидел и ел мороженное, мышонок с досадой отметил, что это было ещё во время скитаний их с Зози по миру, а ведь с тех дней уже прошла не одна сотня лет. Хмыкнув, чернокнижник тут же согласился что ностальгия – воистину страшное оружие.

Казалось бы, какой-то миг с толикой дофамина, а он уже вспоминает о славных деньках, когда был обычным мышонком, пытавшимся выжить в суровом мире позапрошлого века. Тогда всё было иначе и, кажется, даже проще, ведь вся жизнь и дальнейшее выживание были сугубо в твоих маленьких лапках. Но прошлое не вернуть, да и какой в этом смысл? Стал бы он что-то менять в своей жизни? Конечно же, нет! Ведь весь путь, что он прошёл в поисках силы, был исключительно его идеей. Борясь с самим собой, ища компромиссы и порой переступая через гордость и много чего ещё, чернокнижник всё-таки добился поставленной цели, уверенно двигаясь только вперёд.

– О чём задумался Барт? – неожиданно поинтересовался Зози, быстро покончив со своим мороженым.

– Да так, о вечном, – хмуро кивнул мышонок камраду, всё же взявшись и за свой рожок.

– Вечно ты отмалчиваешься, – улыбнулся медведь. – Не люблю я секретов Барт. Ты же меня знаешь? – усмехнулся оборотень, оскалившись.

Прикусив новую сигарету, он всё так же неспешно и с манерами аристократа прикурил.

– Значит, не нравится тебе табачок? – скупо поинтересовался мышонок.

– Та ещё гадость… – делая новую затяжку, спокойно согласился осклабившийся медведь.

– Именно поэтому ты так жадно куришь, камрад? – чернокнижник лишь усмехнулся.

– Не только поэтому, – вновь без особых споров согласился оборотень. – А помнишь, как мы