– Ты… разочарован? – спросила она совсем тихо.

– Я… я даже не знаю, что тебе сказать, – с грустью ответил Женя. – Я не понимаю. Разве тебе не хватало денег?

– Хватало.

– Тогда зачем? Зачем, Анечка?

Последнее ласковое слово выскользнуло с его губ само и неожиданно. Аня вздрогнула и побледнела.

– Только не уходи! Пожалуйста, останься сегодня со мной. Я прошу! – Она взяла Женю за руку.

Он смотрел на нее в растерянности. Ему казалось, он знает ее давным-давно.

– Ты много пьешь, – сказал он тихо, – слишком много…

Она кивнула.

– Ты презираешь меня. Правильно. Я сама себя презираю. Но ничего не могу поделать. Я завишу от Куличенко, фирма сегодня есть, а завтра нет, а он в какой-то мере заботится обо мне.

«Хороша забота», – подумал Женя и тут же его осенило: Аня даже не знает, что Куличенко в тюрьме. Конечно, откуда ей знать, если она лишь вчера прилетела.

– Ты такой добрый, – ласковым полушепотом говорила Аня, гладя Женину руку, – такой… с тобой легко. Я уже забыла, что можно вот так говорить обо всем, плакать, смеяться. Я словно играю роль и в конце концов вжилась в нее настолько, что не могу отличить, где я настоящая, а где нет. А Влада я до сих боюсь, как в школьные годы. Боюсь и ненавижу. Но он выгоден мне. Ничего уж тут не поделать.

Женя кивнул. Ему было совершенно очевидно, что они с Викой пошли по ложному следу. Шепетович незачем было отправлять Куличенко за решетку, она не только зависела от него материально, но и испытывала к нему нечто сродни привязанности, пусть и пополам с ненавистью. По сути, это был единственно близкий ей человек в ее красивом с виду, но горьком внутри одиночестве.

Женя ощутил глубокое разочарование. Еще пятнадцать минут назад ему казалось, что он встретил любовь всей своей жизни. Он готов был сделать Анне предложение, добиваться ее всеми правдами и неправдами. Но сейчас он увидел ее насквозь – испуганную маленькую девочку за маской роскошной и блестящей женщины, по-прежнему одинокую, неуверенную в себе, готовую цепляться за что угодно, лишь бы не утонуть в круговороте жизни. Такая Аня Шепетович вызывала у него лишь жалость.

– Так ты не уйдешь? – повторила она свой вопрос и шмыгнула носом.

Женя посмотрел на нее и понял, что сегодняшняя ночь предрешена. Что ж, пришла пора и ему побыть ВИП-клиентом, правда, без дополнительной оплаты.

– Я останусь, не переживай, – как можно мягче произнес Женя. – И знаешь, есть уже не хочется. Пошли спать.

Вика сидела в просторной и светлой кухне тети Насти за большим прямоугольным столом, покрытым аккуратной и блестящей клеенкой с алыми маками и белыми ромашками. Стол был уставлен разнообразными вкусностями, которые в обычной Викиной жизни начисто отсутствовали.

Тут было и громадное блюдо с пышнобокими пирогами, и румяные блины, и глиняная крынка со сметаной такой жирности, что в ней ложка стояла. А еще четыре розетки с домашним вареньем, в каждой разный сорт, миска со свежими яйцами, сваренными вкрутую, и прозрачный графин с молоком из-под упрямой Маньки.

Все это кулинарное великолепие венчала трехлитровая банка соленых огурцов, никак не вязавшаяся с остальными продуктами, но тем не менее горделиво вытащенная тетей Настей из подпола и водруженная в центр стола.

– Таких огурчиков ни у кого нет, – без ложной скромности похвасталась она, аккуратно вытирая банку полотенцем. – Попробуй, язык проглотишь.

Вика хотела сказать, что язык она проглотила уже давно, еще вчера вечером, с момента своего первого ужина в гостях у радушной старушки. С тех пор прошли сутки, они позавтракали, пообедали и пополдничали. И вот теперь снова наступило время ужина.

– Я лопну, – жалобно проговорила Вика, с вожделением оглядывая невероятные яства. – Разве можно столько есть?

– Тебе можно, – с уверенностью успокоила ее тетя Настя. – Ты вон какая доходяга. В чем только душа держится! Если бы твоя бабка, покойница Катерина, царствие ей небесное, видела, какая у нее внучка худая да бледная, уж она бы этого так не оставила. – Старуха решительно положила в Викину тарелку несколько блинов, прибавила к ним пару полных ложек сметаны и тоном, не терпящим возражения, велела: – Ешь!

Вика вздохнула и положила в рот кусочек блина, измазанного сметаной.

– Так-то лучше, – тетя Настя удовлетворенно кивнула. – Тебя бы ко мне на месяцок-другой. Я бы тебя быстро привела в нормальный вид.

– Нормальный – это размер три икс эль? – засмеялась Вика.

Но тетя Настя не оценила ее шутку.

– Какой еще триксэль? – недовольно произнесла она. – Девка должна быть румяной, а не бледной, как поганка. И чтоб было за что подержаться мужику. Вот посмотри на меня, мне шестьдесят девять в прошлом году исполнилось, а все на месте, в лучшем виде. – Она горделиво приосанилась и повертелась перед Викой, демонстрируя высокую грудь и такие же пышные бока.

Вика вежливо покивала и потихоньку кинула взгляд на телефон. Женя не писал со вчерашнего вечера, на ее сообщения не отвечал и даже не читал их. Вика старалась не думать о плохом, но ей было неспокойно. Вдруг Шепетович связана с какой-нибудь бандой, и Евгений попал в беду? В конце концов «Клуб читателей» вполне мог оказаться обычным наркопритоном со всеми вытекающими последствиями.

Тетя Настя, от зоркого глаза которой не укрылся вороватый жест Вики, тут же насупилась.

– Ты ешь давай, нечего в телефон зыркать, – строго приказала она. – А то пища не впрок пойдет.

Вика тяжело вздохнула и принялась доедать блин. Весь вчерашний день тетя Настя боролась с ее пристрастием к сигаретам, а сегодня, видимо, решила еще и отучить от гаджет-зависимости.

Со двора донеслось блеяние Маньки.

– Сейчас, моя красавица, – ласково пропела тетя Настя, – сейчас подмогну тебе. Возьму твое молочко. – Она сняла фартук и поспешила в сени. – Ты чтобы все скушала, – крикнула она оттуда Вике, – я вернусь – проверю.

Хлопнула дверь. Вика дожевала верхний блин, остальные потихоньку переложила обратно на блюдо, облизала сметану с ложки и выпила стакан восхитительного козьего молока. На этом она сочла свой ужин законченным.

Часы в углу показывали половину седьмого. Вика задумчиво покрутила в руках телефон, борясь с желанием набрать Женин номер. Она понимала: если он так ведет себя, на это должна быть веская причина, а ее звонок может помешать ему делать то, за чем он поехал в Москву. Однако ее нервы были на пределе. К тому же ей ужасно надоела тетя Настя со своими нравоучениями. Вике захотелось хоть на полчаса уйти из ее гостеприимного дома и побыть в одиночестве. Возможно, ей удастся достучаться до Жени и узнать, что с ним.

Она потихоньку оделась, взяла сумочку и выскользнула во двор. Из сарая доносились меканье Маньки и увещевающий голос старухи. Вика, стараясь двигаться бесшумно, прокралась к калитке и вышла на улицу. Она решила сходить к новым домам, побродить по магазинам, немножко отвлечься. Руки ее нащупали в сумке сигареты, Вика чиркнула зажигалкой и с наслаждением затянулась. Как хорошо, когда никто тебя не гоняет и за тобой не следит. Она неспешным шагом шагала по дорожке, курила и глазела по сторонам. Телефон по-прежнему молчал. Вика представила себе, как сердится тетя Настя, вернувшаяся с надоем от Маньки и не обнаружившая дома гостью, и невольно поежилась.