— Если я не придумаю способа сохранить земли за собой и обезопасить нас с Кираной от Кречетов, дело может закончиться войной и реками крови, — я расхаживал из стороны в сторону. Меня потряхивало от адреналина, а может, и от отравления магией Эквадо заодно, но я пытался мыслить разумно. — Комару и Винограду не принципиально наше место жительства, а вот тебе…

— Нас не сдвинуть. Да и никого другого мы не примем.

— И что мне тогда делать? Оставлять всё, как есть, — это проглотить плевок на оба наших рода.

— К слову сказать, если мы правильно понимаем ситуацию, то все неприятности у вас от отпрысков императора. Он сам пока более-менее поддерживает сюзеренитет. И в случае с родовой войной, и с датчанами. Попробуй договориться с ним лично. Ну и докажи свою исключительную полезность на этих землях, чтобы не отняли. У тебя почти четыре десятка разноранговых эргов. Вы здесь такой театр можете устроить, что вас колючей проволокой обнесут и никому больше земли не отдадут, лишь бы отсюда ничего не лезло.

Я задумался над словами алтаря. Они меня натолкнули на воспоминания об одном старом документе, мельком просмотренном в сокровищнице деда. Надо бы освежить кое-что в памяти. Я уже собрался было возвращаться во вне, когда алтарь остановил меня:

— Дрянь эту выведи из себя как можно скорее. Ну или мы можем помочь. Эта «магия» растворяет привязки твоей души к этому телу. Ну, а поскольку ты не местный… Сам понимаешь, чем это может грозить.

— Выводите! — тут же согласился я. — Мне бы ещё сестру подлечить…

— Сестру не сможем, нет в ней ничего от эрга. Там пусть шаманы пыхтят. Не наш профиль, — с сожалением констатировал алтарь. Он оказался не всесильным. — Но вот шамана толкового можем призвать, если хочешь.

— Конечно, хочу! — воодушевился я.

Алтарь завибрировал, покрылся рунами алого, бирюзового и чёрного цветов, закрученных в вихрь вокруг, а затем полыхнул радужным энергетическим кольцом.

— Зов отправили, жди! А на лечение ночью приходи.

— Спасибо вам! — склонил я голову в знак уважения и благодарности и тут же оказался у себя в кабинете. Там меня ждали. Мужчину я видел второй раз в жизни, но уже получил краткую сводку от Борзого, кто это и какими судьбами у нас на болотах оказался санджакбей из Трапезунда.

Я дал знак Махмуду Кёпеклери не вставать и сам рядом рухнул в кресло. Перед глазами всё плыло, мозг бился в горячке, с трудом различая реальность и воспоминания.

— Дайте мне пять минут собраться с силами, — предупредил я османа, сам же принялся раздавать приказы, которые не требовали непосредственного общения по кровной связи и не терпели отлагательств.

— Арсений, — обратился я к верному кровнику, способному достать что угодно и где угодно в сжатые сроки, — найди мне шамана толкового и максимально быстро доставь в Хмарёво. У нас с сестрой неизвестное отравление.

Как говорится, на алтарь надейся, а сам не плошай.

— Принял! — коротко отозвался Арсений. — Что-то ещё?

— Кинь клич среди исследователей и охотников, что кто-то собирает информацию об изнанках, где есть аномальные погодные условия, связанные с ветром или со стихией воздуха.

— Будет сделано!

Я же перешёл на связь с командирами подразделений:

— Мы временно переходим на осадное положение и сводим к минимуму контакты с внешним миром.

От раздачи приказов меня отвлекла трель мобилета, лежащего на краю стола. Пришлось встать за аппаратом и ответить на звонок. Звонила баронесса Белухина.

— Хвала Белухе, ты взял трубку! — услышал я её взволнованный голос. — Миш, прости. Не уследила я за твоей сестрой! У нас здесь бездна знает, что творится.

А затем последовала пятиминутная торопливая речь, в процессе которой Мария Петровна рассказала про ситуацию с Галапагоссовым-Черепахиным, заскоки принцессы, демонстрацию силы от Кираны и, наконец, про отсылку принцессы с торжества, пропажу всех заинтересованных лиц, их обнаружение в болезном состоянии. В финале она чуть дрогнувшим голосом добавила:

— Все твои люди исчезли, как и этот Черепахин. Император рвёт и мечет за закрытыми дверьми. Никто не понимает, что происходит. И да, я узнала, Галапагоссов-Черепахин был в свите принцессы Марии, но вместе с ней свадьбу не покинул.

— Мария Петровна… баронесса… — я не знал, что ответить этой женщине, которая несмотря на ситуацию, спешила выложить все известные ей факты. — Нам с сестрой стало опасно находиться в непосредственной близости от императорской семьи. Большего сказать я вам не могу.

— Но они же ваши сюзерены… — ошарашенно пробормотала осипшим голосом Белухина.

— Если такое положение вещей продолжится, то ненадолго. Некому будет вассальную клятву выполнять.

Мария Петровна замолчала на несколько секунд, но всё же добавила:

— Попробуй договориться миром. Он — нормальный мужик. Родители за детей не отвечают.

— Передайте мои извинения Славе и Ксении. Мне очень жаль, — не отвечая ничего на последний совет, хотя и собирался ему последовать.

Пришлось опереться на столешницу, чтобы не показать слабости перед Кёпеклери. Да только толку. Разговор с Белухиной он уже слышал. А раз ушёл за приёмным сыном, значит, занял нашу сторону.

— Не стоит передо мной казаться сильнее, чем вы есть. Я слышал достаточно, чтобы понять, что вам сейчас чуть ли не хуже, чем вашей сестре.

Махмуд вертел в руках колбу с молочно-белым напитком внутри, словно не решался её отдать. Затем его глаза мигнули на мгновение звериным чёрным зрачком.

— Вашему зверю сейчас очень плохо, это должно помочь!

Колба стояла на краю стола и соблазняла, но я сдержал себя от порыва продегустировать эликсир.

— Мы даём это молодым волчатам при полнолуниях, когда они ещё не до конца сформировались и не могут вырваться на свободу. Это, — он указал на колбу, — сформирует защитный кокон вокруг и облегчит страдания.

— Это можно дать сестре,