‍

– Знаешь, тебе неплохо бы показаться к психиатру, – посоветовала девушка. – Такая фиксация выглядит нездоровой.

– Цепи? Ты что, тоже сидел? – обрадовался Колобок. – Я ж говорил, мы родственные души, напарник!

Оборотень оскалился, наваждение пропало. Темный силуэт появился ближе, растаял в воздухе, как расплывающаяся голограмма. Лада едва успела заметить тонкую фигуру в капюшоне и черный провал рта. А потом где-то зажурчала вода.

– Блин, как не вовремя, – проворчала девушка, оглядываясь в поисках кустика погуще. – Как раз хотела сходить в укромное местечко. Я, между прочим, правнучка русалочки и плаваю как рыба. Кто у нас воды боится?

Журчание воды нарастало, казалось, сейчас на них хлынет поток, собьет с ног. Волк в два прыжка настиг Колобка, который закрутился на месте, поднимая маленький пыльный вихрь. Он схватил его и сунул за пазуху.

– Сиди смирно, булка, – сказал он. – А не то съем.

Колобок подергался за серым свитером, затих, журчание воды стало еще громче, а потом резко прекратилось. Коричневая фигурка выросла прямо перед Ладой, капюшон сполз назад, черные дыры глаз впились в лицо девушки.

– Ты никому не нужна, – рот шептухи не шевелился, а слова звучали прямо в голове, царапая лоб изнутри.

– Да я тут всем нужна, – возразила Лада. – Чуть на части не рвут.

– Ты некрасива.

– Это я-то? На себя посмотрела бы, мымра! Ни зубов, ни ресниц.

– Ты скоро умрешь.

– Все мы смертны, – вздохнула Лада. – Все лишь пыль на ветру.

– Однажды ты станешь старой, одинокой, и некому будет помочь тебе в твоей немощи. Ты будешь лежать в грязной постели, глотая слезы…

– От смеха? О, мне будет что вспомнить!

– Тебя никто не любит.

Девушка нахмурилась.

– Зато я сама себя люблю.

Она подняла суковатую ветку и ткнула ею в дрожащий силуэт, протягивающий к ней тонкие руки.

– Раззудись рука, размахнись плечо, – орала Лада, орудуя палкой. Шептуха шарахалась от нее, возникая то возле дороги, то под осинами, то в кустах. Силуэт становился все тоньше, незаметнее, и в итоге исчез.

– И это все? – удивилась Лада, вытирая лоб от пота. – Ерунда, а не испытание.

Вдруг раздался резкий хлопок, Беляш заржал, встал на дыбы и бросился вперед.

– Стой! – крикнул Волк. – Это кнут, он боится кнута.

– Лошадка! – Лада побежала следом за сверкающей в черном лесу спиной.

– Это очень плохо, – сказал Волк, вытаскивая ногу, увязшую в грязи. – Очень, очень плохо! Из-за коня мы свернули с дороги.

– Серый, мы не можем его бросить, – мрачно ответила Лада. Ее кроссовки давно вымокли насквозь. Она не чувствовала пальцев ног. – Что станется с Беляшом в дремучем лесу?

– Знамо что, – сказал Проша. – Волки сожрут.

– Я сам готов его сожрать, – буркнул оборотень, снимая с ветки длинный белый волос. – Вот только догоню сначала.

– Я в деле! – прохрипел Колобок, выглянув из-за ворота свитера.

– Ты Колобок или Чебурек? – уточнил Волк. – Сиди да помалкивай. Или катись вон себе…

– Не-не-не, – Колобок тут же зарылся поглубже запазуху оборотня. – Очень влажно. Климат неподходящий.

Деревья стали ниже, постепенно превратившись в кривых уродцев с чахлыми ветками. Земля проваливалась под ногами, ямки следов набухали влагой. Черные лужи стоячей воды блестели между кочками, поросшими бурой травой. Лада с чертыханиями вытащила ногу, провалившись по колено в грязь. Зато тут, в отличие от земель Шептухи, появились звуки – непрекращающееся гудение комаров. Девушка шлепнула себе по щеке, убивая очередного кровопийцу.

Волк остановился у небольшой речушки, почесал затылок.

– Конь перемахнул на ту сторону, – сказал он. – Вон следы копыт, левая задняя соскользнула по глине.

– Значит, переплывем.

– Нужен мост. Река может быть опасна.

Лада с сомнением посмотрела на воду.

– Да здесь метров шесть, – сказала она.

– Женщина, слушай, что тебе говорят, – кукольный голубой глаз смотрел на нее с укоризной. – Напарник ерунды пороть не станет.

– Решил возбухнуть, Колобок? – прищурилась девушка. – Тоже мне, булка-сексист.

Лада подошла ближе к воде, всмотрелась в противоположный берег. Да, вон след Беляша, и куст примят сбоку. Она присела, чтобы разуться, и тут увидела огромный зеленоватый плавник, выросший словно парус из черной воды. Девушка быстренько отскочила и побежала следом за Волком.

– Мост, так мост, – сказала она. – Охота была мочиться.

Мост обнаружился через несколько минут: корявый настил из бревен, покрытых склизкими водорослями. Они держались на плаву, связанные размочаленной веревкой, чуть покачиваясь на волнах.

Волк вынул Колобка, посадил его в траву, а сам обернулся в зверя и легко перескочил на другой берег, лишь однажды оттолкнувшись от моста. На бревне остались свежие царапины когтей. Он поднял морду по ветру, принюхался, перебежал назад.

– Надо спешить, – сказал он, превратившись в человека. – Давай руку.

– Я могу перенести царевну, – предложил Проша.

– Сама перейдет, – нахмурился Волк. – Веса двоих мост может не выдержать. Колобка вон возьми.

– Я лучше с тобой, – подпрыгнул Колобок. – Уронит кудрявый.

Оборотень вздохнул, засунул Колобка за шиворот и крепко взял Ладу за руку.

– На счет три! Раз, два…

– Три!

Лада перебежала мост на одном дыхании, ощутила под ногами твердую землю и улыбнулась Волку. Богатырь ждал на том берегу, пока мост успокоится.

– Ты, главное, быстро переходи, – крикнул оборотень.

– Спешить – людей смешить, – ответствовал богатырь. Волк скривился, сорвал травинку, прикусил.

Проша выдохнул, ступил на первое бревно, на второе, третье ушло под ногой в сторону, богатырь взмахнул руками, удерживая равновесие, побежал вперед, поскользнулся у самого берега и едва удержался на ногах, налетев на Ладу.

– Прости, царевна, – покраснел богатырь.

– Ничего страшного, – улыбнулась та.

– Может, пойдем уже, или еще пообнимаетесь? – спросил Волк, вытаскивая Колобка и опуская его на землю.

– Ты что, серьезно? – удивился Колобок. – Где твой вкус, женщина? Посмотри сюда – мускулы, щетина, брутальность.

– Спасибо, булка, – ухмыльнулся Волк, выплевывая травинку. – Но я тут изначально мимо кассы. Лада идет к Ивану-царевичу.

– Что за хмырь?

– Кореш мой, если на твоем жаргоне говорить. Спит мертвым сном. Лада его поцелует и разбудит.