Но Японец и без кивка все понял. Его руки скользнули мне за затылок, и стальные пальцы с силой нажали на две точки под черепом – так, что у меня в глазах звезды замелькали.

– Быстрее! – рыкнул он мне в ухо. – Нужно полностью восстановить нейронную связь головного и спинного мозга. Представляй свой позвоночник, перестраивай его мысленно, заставляй свое тело принять чужой биоматериал. А главное – желай этого! Твое намерение должно быть абсолютным! Без намерения, без желания жить, без цели и здоровый человек умирает. А больной, который действительно хочет выздороветь, – выздоравливает. Бритва Оккама безжалостно отсекает лишние сущности. Если человек не выздоровел и умер, значит, просто недостаточно сильно хотел жить!

Он был чертовски убедителен, особенно со своими пальцами-гвоздями, которые, казалось, вот-вот залезут мне под череп и начнут щекотать мозг, чтоб он быстрее генерировал это самое намерение, о котором Савельев мне все уши прожужжал. И – убедил, ибо мне совсем не улыбалось валяться в Зоне безвольным мешком мяса на радость голодным мутантам.

И я представил – хорошо так, образно, в деталях, как чужая кость в моей шее принимает форму моего позвонка, как спинной мозг удобно, словно бикфордов шнур в специально выдолбленный желоб, укладывается в спинномозговой канал, как порванные и кое-как, наспех соединенные его части схватываются надежно, превращаясь в целый, без изъянов, надежный путепровод с ответвлениями, соединяющими головной мозг с телом.

Я прям эту картину словно изнутри себя увидел и искренне порадовался, что клетки моего тела слушаются мысленных приказов, беспрекословно их выполняя. Правда, ремонт этот сопровождался адской болью – до тех пор, пока я не подумал, точно ли мне надо ее терпеть. И приказал мозгу не принимать болевые сигналы из ремонтируемого участка, после чего они тут же прекратили меня мучить. Блин, что ж я раньше до такого не додумался?! Зачем страдать, если можно не страдать, просто приказав самому себе этого не делать?

А потом оно заработало. Нормально. Мое тело. Его колотила крупная дрожь, пот, стекая со лба, заливал мне глаза, но я, стиснув зубы и держась за дерево, поднялся на ноги. И стоял, обнявшись с корявым дендромутантом, пока лихорадка не уменьшилась.

– Помочь надо, – озабоченно сказал Меченый, доставая из аптечки еще один шприц-тюбик. – Это годный стимулятор. Сейчас подбросит, как на «батуте», и потом еще часа три колбасить будет.

– Нет! – жестко произнес Японец. – Никаких стимуляторов! Меченосец, осознавший свой Путь, должен уметь сам управлять своим организмом, перераспределяя энергию ки в нужные русла. Вскрывать потайные резервы тела, лечить свои раны, питаться силой Мироздания, растворенной во Вселенной…

– Круто, че, – сказал Меченый, пряча шприц обратно. – А мне можно так, чтоб Мироздание меня кормило? Просто задолбало уже – хошь не хошь, а минимум три раза в день похавай, иначе ни о чем больше думать не получится, кроме жрачки.

– Слушай себя, Снайпер, – произнес Савельев, проигнорировав слова Меченого. – Слушай внимательно. Загляни внутрь своего тела, говори с ним и не бойся, если оно тебе ответит. Представь, что ты пилот боевой машины, требующей ремонта. Ее можно ремонтировать извне, но хороший пилот может просто дать ей приказ, и она отремонтирует себя сама. Ты уже понял это, когда починил свой позвоночник и встал на ноги. Понял, но еще не осознал полностью. Закрой глаза и ощути потоки силы, которой пронизано Мироздание. Позволь им проникнуть в твое тело и излечить его от слабости. А я помогу.

Сил сопротивляться не было, ибо не знаю, как там насчет Мироздания, но мощь, исходящую от Савельева, я прям кожей ощущал. Будто в грозу возле ЗГРЛС «Дуга» стоял, которую многочисленными ослепительными ломаными линиями обвивают молнии аномальной энергии цвета чистого неба.

Я закрыл глаза и почувствовал, как эта потусторонняя мощь, сконцентрировавшись в одной точке чуть ниже середины груди, словно просверливает, пробивает во мне путь для чего-то еще, намного более сильного… И когда я, вроде бы нормальный, логично рассуждающий, современный человек, не выдержав этого давления, перестал сопротивляться – тут оно и случилось.

Возможно, если б автомобиль мог чувствовать, он бы испытывал то же самое, когда б у него одновременно заполняли бензином пустой бак, заряжали севший аккумулятор и надували компрессорами сдувшиеся шины на всех четырех колесах. Почему-то вспомнилась история об одном моем знакомом богатыре Илье Муромце, которого шайка Перехожих планомерно накачивала силой, при этом даже немного переборщив. Вот и в меня сила влилась потоком, разогнула мое тело, наполнила невиданной ранее мощью… Казалось, я голыми руками могу вырвать дерево, на которое только что опирался, и сломать его пополам.

– Распределяй, – донесся до меня голос Савельева. – Соберись – и направь энергию куда нужно. Делай, иначе она сожжет тебя изнутри!

Это непросто – собраться, когда тебя распирает бурлящее море, наполняя восторгом и ощущением всесокрушающей мощи. Но я сделал над собой усилие, сосредоточился – и она подчинилась. Послушно потекла в мою шею, по пути восстанавливая измотанные нервы, шлифуя кое-как сросшиеся надрывы мышечных волокон, растворяя межпозвонковые грыжи, нажитые многолетним тасканием на себе тяжелых рюкзаков и военного снаряжения…

Но когда я начал вливать ее в свой кое-как восстановленный позвонок – да в свой ли? – она начала стремительно иссякать. Наверное, потому что работы было немало. Я чувствовал, что процесс идет, но даже энергия Мироздания, по ходу, не всесильна, ибо, думаю, реально непросто это – из чужеродной мертвой кости мутанта слепить годный позвонок для живого человека.

И боль вернулась, кстати. У меня закончились силы ее блокировать. Восстановление отбирало всё до капли. Вновь я почувствовал дрожь в ногах и ощущение, что вот-вот рухну на землю.

– Ясно, – проговорил Савельев. – Мироздание скупо на подарки даже для тех, кто ради него рискует жизнью.

– Нормальная тема, – заметил Меченый. – Добро почти всегда воспринимается как должное, и при этом за него очень часто пытаются отомстить.

– Не хотелось, но, видимо, придется, – сказал Савельев, и я услышал за спиной тихий шелест меча, покидающего ножны.

– Голову ему отрубишь? – поинтересовался Меченый. – Одобряю. Уже полчаса смотрю, как он мучается, и, по ходу, все без толку. Закончи уж с этим, да пойдем помянем бедолагу. Есть у меня тут на примете один бар…

Моей шеи коснулась ледяная сталь – и холод от нее мгновенно проник в мое тело. До кадыка достал, затылок заморозил, в плечи пробрался. Я хотел голову повернуть, но передумал: вдруг шея треснет и развалится, как подтаявшая сосулька?

– Этот меч забрал много жизней, – сказал Японец. – Он проклят еще при рождении: им убили мастера, создавшего его. Этот меч несет в себе металл, не принадлежащий этому миру, его закаляли в крови каппы – ребенка-вампира с лицом тигренка. А еще он забирает себе ками тех,