Наши губы встречают друг друга. Языки сплетаются. Не знаю, сколько это длится. Для меня – это мгновение и целая вечность одновременно.

Расставляю ее ноги своей коленкой. Чувствую, как в ее живот упирается мой торчащий дыбом член. Она плотно прикрыта платьем и колготками, но я точно знаю, какой жар там и у нее сейчас, между ножек.

Думаю об этом – и в этот момент чувствую, как от паха вверх по позвоночнику меня простреливает дикое, животное удовольствие. Мой оргазм такой силы, что я со всей силы жмурюсь, потому что мне кажется, что это я умер. Сука, оргазм только от того, что мы, оба одетые, сейчас стоим и просто прижимаемся друг к другу. Я хочу убедить себя в том, что это реальность, что я правда не подох. Распахиваю глаза, смотрю на нее и вижу, как она трясется от точно такого же наслаждения, хватая ртом воздух…

Глава 15

Бэлла

Семь лет. Семь лет я жила с мужчиной, которого люблю и безмерно уважаю. Семь лет мы засыпаем и просыпаемся в одной постели. Семь лет мое тело спало. Я пыталась работать с этим – настраивала себя, даже предательски подло фантазировала во время секса. Не помогало. Не было у меня оргазмов. Не было ни разу.

Я научилась жить без этого. Почему бы и нет? Миллионы, а может, и десятки миллионов женщин живут, не испытав, что это такое, хотя бы раз в жизни. Так чем я лучше? И получалось. Оргазм не заменит тебе любви, привязанности, благодарности, дружбы и тепла. А вот все эти замечательные вещи его могут заменить с лихвой…

Мои годами выстроенные рамки комфорты и спокойствия разбились со звоном в тот самый момент, когда он прикоснулся ко мне. Нет, даже не кожей. Даже не руками. Своей аурой, энергетикой своей. И я полетела. Кричала, захлебывалась, задыхалась, цепляясь за твердыню своей старой жизни – и не могла ухватиться. Просто летела в пропасть.

Когда сознание снова ко мне вернулось и от пережитого апокалипсиса осталось только бегущее по телу мурашками эйфории удовольствие и ватные ноги, наши взгляды снова пересеклись. Он все еще непростительно близко, все еще нависает надо мной. А в глазах такой голод и желание, что становится страшно.

Мне сейчас так жутко страшно смотреть в эти глаза. Потому что в них приглашение в рай и в ад, туда, куда он зовет меня за собой отчаянно, но я не должна… Не могу туда идти.

– Бэлла, – шепчет он хрипло и снова протягивает ладонь к моему лицу. Мне кажется, или его пальцы подрагивают?

Неважно. Всё это неважно. Нужно взять себя в руки и прекратить это безумство.

– Выпусти меня отсюда, Алан – отвечаю я так же тихо.

– Бэлла, – повторяет он, снова подаваясь ко мне, но я не даю, останавливаю его, выставив ладонь вперед.

– Хватит, Алан, прекрати…

– Ты же чувствуешь то же, что и я… – шепчет он и все-таки прижимается лбом к моему лбу, преодолевая препятствие моей руки.

– Поздно что-то чувствовать, Алан… Хватит, у нас семьи. Наши чувства теперь способны только разрушать. Слишком много боли они принесут другим.

– Моя семья – фикция, – шепчет он, – нет никакой семьи. Я не люблю ее и никогда не любил. И не живу с ней.

– А ребенок у тебя от святого духа, наверное, – печально шепчет в ответ, усмехаясь, – прекрати, Алан. Прекрати… Не нужно ничего говорить. Это уже ничего не значит.

– Черта с два не значит, Бэлла! – кричит он и со всей дури бьет по стене за моей спиной. – Ты любишь его, да?!

Я решительно распахиваю глаза. Смотрю на него, пусть мне больно это делать, в физическом смысле, как если бы я смотрела на солнце. Отвечаю ему честно:

– Да, люблю.

Он усмехается и машет головой.

– Нет, малютка, это не любовь, это привязанность и благодарность. Любовь – это как у нас с тобой…

– У нас с тобой не любовь, а болезнь и помешательство… – перебивает меня. – Выпусти, Алан. Не унижай меня еще сильнее. Хватит уже этого позора на весь офис. Я дорисую проект до конца, просто чтобы не подводить всех людей, которые были в это вовлечены, но воплощать его не буду. Реализацией должен будет заняться другой человек. Поговорю с Робертом, наверное, вернусь в Париж. Или, может, мы вместе вернемся. Не нужно нам с тобой играть с огнем. Может, тебе и нужен пожар в твоей жизни для развлечения, но вот мне, но вот нам с мужем, – поправляет себя, делая акцент на второе слово, – нет. Пожалуйста…

Алан

Я понимаю, что уговаривать ее сейчас смысла никакого не имеет. Поэтому все-таки нажимаю кнопку. Мы спускаемся вниз, где с бесстрастным лицом уже ждет мой охранник с нашей верхней одеждой. Интересно, что он о нас думает. Всегда интересно, что на самом деле на уме у этих безэмоциональных шкафов. Нет, я не теряю надежды, несмотря на ее категоричность. Потому что главное я сегодня увидел без слов. И пусть даже весь мир теперь обрушится на меня в своем противостоянии, я не отступлюсь от нее…

– Жду проекта, Бэлла, – получается сказать все еще хрипло. Сердце остервенело бьется в глотке от эмоций.

– Прощай, Алан, – говорит она, не смотря на меня, и быстро удаляется.

Я поднимаюсь обратно в офис и по тому, насколько усиленно меня все игнорируют, чрезмерно рьяно пялясь в свои мониторы, понимаю, какой эффект имело наше совместное с ней выступление.

С максимально равнодушным видом иду в свой основной кабинет, где нахожу Альбину, ждущую меня, опершись на мой стол и сложив руки на груди.

Поднимает на меня глаза. Внимательно смотрит. Я захлопываю дверь за собой, прохожу сразу к бару, наливаю себе рокс виски чуть ли не до краев. Мне нужно срочно потушить этот пожар.

– Это Она, да? – спрашивает тихо Альбина.

Не понимаю вопроса. Поднимаю на нее глаза, предварительно осушив стакан.

– Кто? – хрипло спрашиваю, отворачиваясь к окну. Где-то там, внизу, наверняка растерянная и раздираемая сотнями мыслей, как всегда, Бэлла.

– Что между вами? Это ведь не сейчас началось, да? Ты знаешь ее давно? – спрашивает Альбина и закуривает свои тонкие сигареты.

– Не кури здесь, – говорю категорично, потому что сам бросил недавно в сотый раз.

– Еще чего, – дерзко выдыхает.

– Тогда дай мне тоже! – не спрашиваю, просто выхватываю ее же сигарету и с жадностью затягиваюсь, от чего почти сразу превращаю