не для того их зарабатывал! И ей еще что-то не нравится! Но ничего, сюда она не вернется, потому что я не просто устал, моя жизнь превратилась в дерьмо!

Вечером батька много бурчал. Сначала я кинула стирку, и он кричал, как задрался стирать сутками мое белье. Потом он рассказывал, что мой шампунь ужасно пахнет.

– И вообще, от тебя от самой пахнет как от быка! – огорошил отец меня.

– Вообще-то я моюсь и пользуюсь дезодорантом, – это что-то новенькое. Все нормальные люди говорили, что от меня приятно пахнет.

– Дезодорант – это фигня. Нужно много парфюмов и одеколона. Вон как я делаю, пол банки всего этого на себя выливаю, с головы до ног!

Перед сном батька таки сумел отключить обогреватель в моей комнате. Но ничего, я тоже просто так не сдамся.

Утром я завтракала, когда папа радостно влетел в кухню и спросил:

– Ну как тебе спалось, тепло?

– Ужасно холодно, – сказала я и закашлялась. – Кажется, я заболею.

– Как ты меня задрала! Давай собирайся и вали отсюда, бесишь меня!

Однако мои методы подействовали быстрее, чем я ожидала. Когда после учебы я села в машину, отец сказал:

– Я включил твою печку, а то еще умрешь от холода.

Я кивнула.

– В субботу я пойду к этим фермерам на ярмарку и потребую, чтобы они обменяли просроченный творог. А то что это за наглость – такое продавать?! – продолжал он.

– А кто тебе мешал вчера на ферме сразу это сделать?

Папа долго пыхтел над ответом.

– Ты меня взбесила, и я забыл, что нужно пожаловаться! – выдал он наконец.

Чтобы не тянуть кота за хвост, сразу расскажу чем закончилась эта история с творогом. В субботу батька действительно принес новые и не просроченные банки. Но в тот же день я обнаружила, что старые так и стоят в холодильнике за пачкой салата и уже завонялись. Из этого я сделала вывод, что отец не пожаловался и не обменял, а просто купил новый.

Впрочем, так было всегда. Грозность отца только в его словах, а до дела никогда не доходит. Помню, пару месяцев назад его страшно бесила соседская собака, которая гадила прямо в его дворе, забегая через задний двор, который граничил с полем и ни чем не огораживался. Папа ходил и кричал:

– Ничего, я как встречу хозяев этой псины, я им все выскажу, да я им как покажу, они у меня еще узнают, пожалеют, что на свет родились, и их пес тоже!

Однажды, когда собака вновь забежала в наш двор, отец как раз был дома. Я уже представила, как он сейчас начнет ссорится с хозяевами, которые проходили мимо, но он высунулся из окна, посмотрел на пса, повернулся к соседям и вежливо сказал:

– Добрый день.

После этого он ушел обратно в дом и снова начались каждодневные угрозы прибить владельцев собаки при следующей встрече.

Где-то через неделю после истории с родинкой и зубом, когда все болячки батьки уже начали заживать, у него прихватило спину. Он долго ходил и мучился, но потом все же заявил, что посетит врача.

– Да, придется пойти, – объявил батька мне во время прогулки. – Врачи, конечно, те еще идиоты, но я не могу терпеть такие боли.

Несмотря на страшную боль, отец потащил меня куда-то глубоко в лес на поиски несуществующих грибов. Он все время приговаривал, что мы идем совсем недалеко, а тем временем мы обошли уже три горы.

Последнее время у папы при виде меня сразу портилось настроение. Так было и сейчас. Кажется, он уже дошел до лимита и нес хрень без удержу.

– Как же ты меня задрала, – приговаривал он. – Я в жизни столько денег не тратил, как за этот год. Я абсолютно точно уверен, что ты не поступишь в университет, небось все неправильно сделала на том сайте.

– Так ты же это досье со мной оформлял.

– Не надо тут на меня все сбрасывать, это ты тупая, а не я! Вся эта семья тупая, один я умный. Господи, зачем я пошел с тобой гулять, я же тебя весь день видел и уже устал. Я надеюсь, если ты не поступишь, ты останешься на родине?!

– Почему это? Я вернусь и буду работать.

– Нет, ты должна работать на родине в супермаркете или на заводе, но не тут.

– Но ты же вместе с билетом туда взял и обратный?!

– Ничего страшного, я его аннулирую. Точно аннулирую, потому что ты меня достала. Не смей сюда возвращаться!

В этот момент я, уже давно не слушавшая папин бред, улыбнулась, вспомнив смешную историю, случившуюся сегодня на учебе. Отец это заметил и сказал:

– Вот ты ненормальная, улыбаешься непонятно чему!

– А когда ты делаешь вот так, – и я показала, как батька ходит по дому, сам с собой беседует и хихикает.

Он долго смотрел на меня, а потом ответил:

– Ну ты и дура ненормальная! Валила бы ты на родину…

Дома батька опять бубнил, что я сделала себе полную чашку чая. За столом он распинался, какая я свинья, при этом кроша булкой себе на футболку, плюясь во все стороны и проливая чай во время размешивания сахара.

Я помыла посуду и заметила на столе нож, которым отец мазал на хлеб печеночный паштет.

– Дай мне его, – попросила я папу.

– Подожди, я сам, – он встал, взял нож, оторвал бумажную салфетку, протер ею лезвие и дал мне. – Клади в ящик.

– Но его нужно помыть под водой.

– Ты охренела! – закричал папа. – Свои порядки будешь у своей матери устанавливать, а тут я все решаю!

Мне пришлось спрятать нож. Тут батька увидел на паркете капли воды и заорал:

– Опять паркет заляпала, как же ты меня задолбала, нет, с таким отношением к паркету ты ко мне точно не вернешься!

Поорав немного, он сказал:

– На ужин я купил тебе луковый пирог.

– Спасибо.

– Вот видишь, какой я отец, хоть я на тебя ору, но все равно даю тебе поесть, а то еще будешь своей матери рассказывать, что я тебя не кормлю, – гордо заявил папа.

На следующий день батька съездил к врачу, вернулся без диагноза, но с кучей лекарств, и долго приговаривал, какие все врачи идиоты. Потом был цирк с проглатыванием крупной таблетки. Он с трудом ее проглотил, но из-за большого количества выпитой воды у отца начался приступ рефлюкс-эзофагита, поэтому он бегал в ванную отрыгивать, а у меня от такой сцены пропал аппетит, и я не допила свой чай. Тут, к счастью, началось его