Я успела обвить веревкой щиколотки Николь и стянула ее симпатичные трусики до колен. А затем я подошла к пылающему лицу девушки и аккуратно взяла ее за запястья. Николь ничего мне не ответила, и я сжала их сильнее. Именно в этот момент вошел он. Мне показалось, что Артур все время стоял за дверью и ждал, когда я закончу. Сейчас он начнет… Господи, прости нас...

Артур взмахнул прутьями – звук вышел шумным и пугающим. Я очень сильно испугалась за Николь и за себя… Николь так и не смирилась со своим наказанием – она обернулась к Артуру и стала громко кричать. Боже, она ничему не учится, эта глупая девушка с ладной фигуркой.

– Пожалуйста, хозяин! Я умоляю тебя! Пожалей свою глупую служанку. Не пори меня ветвями орешника. Я… Ох! Я больше никогда не стану самовольничать. Только отпустите. Прошу вас! – он посмотрел на обнаженную Николь, и его глаза загорелись безумным огнем, а это значило, что Николь может не тратить слова – ее обязательно сегодня выпорют. Я видела и чувствовала, как Николь вся сжалась в ожидании первого удара… Я понимала, что она сейчас чувствует и пыталась разделить ее боль, сильнее сжав запястья. Я словно говорила ей: «Я здесь, я с тобой. Ничего плохо не случится. Ты не одна, моя девочка. Не бойся.» Мне очень не хотелось, чтобы Артур портил чудесную кожу Николь. А еще больше мне не хотелось того, чтобы он смотрел на нее. Я видела его… большой интерес. Мне казалось, что Артур никогда не смотрел на меня так. Лишь слова Артура о том, что я лучше Мари и Николь, немного меня успокаивали.

– Ты должна держать ее крепко, моя дорогая. О, сейчас я шлепну Николь первый раз. Постарайся, чтобы она не вырвалась, – Артур стал справа от Николь и размахнулся своим орудием. – Хах! Если ты не справишься сейчас, Эрика, то будь уверенна в том, что с этим справится Николь – она ни за что не отпустит тебя, когда ты займешь ее место на кресле, – мм, на меня словно вылили кувшин родниковый воды. Ощущения были непередаваемые – меня знобило и тут же бросало в жар. Артур знал, как заставить женщин бояться. Бояться, просить и желать… желать его. О-о, мы были готовы пойти на все, лишь бы он отменил свое наказание.

Николь уже не просила, но она все еще с надеждой смотрела на Артура, сжимая свои красивые бедра. Она словно хотела, чтобы они уменьшились – чтобы Артуру не удалось попасть по этим двум половинкам. Ох, я ели сдерживалась – хотелось броситься Артуру на шею и умолять не трогать служанку. Конечно, сделать такое было бы огромной глупостью, поэтому я оставалась в стороне – держала Николь за руки и слушала ее мольбы, которые то затихали, то возобновлялись.

– Не трогайте меня, хозяин, – плакала Николь.

– Я и не собирался трогать тебя. Ты не заслуживаешь сегодня прикосновений. Я не собираюсь прикасаться руками к такой непослушной девушке. Только прутьями и кнутом. Только ими...

– Пожалуйста. Я… я… буду послушной. Я обещаю. Прошу вас, хозяин! – боже, в этот момент мне было настолько жалко Николь, что я была готова сцепиться с Артуром. Но стоило только подумать об этом, как Артур переключился с Николь на меня. Ох, я видела, как он посмотрел – он словно прочитал мои мысли. Я лишь тихонечко ахнула и покрепче сжала девичьи запястья. Мне было жаль Николь, но не настолько, чтобы жертвовать собой. Кроме того, Николь может полечить Мари, а я растеряла доверие, когда выдала заботливую служанку. Да, у Николь есть Мари, а у меня – только надежда. Надежда на то, что он действительно видит во мне будущую жену. Я надеялась, что мы покинет этот дом и уедем в город, где будем счастливы. Я и Артур… Вдвоем.

А затем Артур стал наказывать Николь. Я содрогалась каждый раз, когда ветви опускались на ее смуглую кожу. Орешник разрезал воздух со свистом. Удары о попку Николь разжигали в глазах Артура огонь. Похоже, каждый из нас находился между фантазией и реальностью. Не знаю, сколько ударов намеревался нанести Артур, но я думаю, что будь их десять, то Николь все равно не смогла бы принять наказание с достоинством. Она принялась кричать после первого удара. А после первого был второй, третий. Артур напоминал виртуозного скрипача – он точно знал, что ему делать, чтобы заставить скрипку плакать.

Нет, пожалуй, Артур больше был похож на художника. Он понимал, как двигать кистью, чтобы с ее помощью рождался шедевр. На попке служанки появлялись все новые и новые полосы – они ложились одна возле другой. Как бы ни крутилась Николь, чтобы она ни делала, Артур бил туда, куда собирался изначально шлепнуть непослушную деву. Он ни единого раза не ударил дважды по одному месту. Если бы я все пропустила, то, посмотрев на поротую попку Николь, сразу же смогла сказать, сколько ударов нанес Артур.

Он был предусмотрителен и довольно точен. Николь крутила попкой во все стороны, только это не спасало ее половинки от наказания. Такая порка не могла долго продолжаться, несмотря на то, что Артур был суровым хозяином, он никогда не терял над собой контроль. Он понимал, как наказывать, чтобы рабыни быстро возвращались в строй. Николь просила отпустить, но Артур не обращал внимания на просьбы... Николь вела себе непредусмотрительно, и она обязательно понесет за это наказание.

Когда Артур шлепал связанными прутьями Николь, она сжимала половинки и опускала бедра, чтобы избежать следующего удара. Глупо было надеяться на то, что это остановит Артура. Если ее бедра находились слишком низко, Артур останавливал свое наказание, возможно, этого и добивалась Николь, и словами возвращал девушку в «правильное» положение... Когда Николь отказывалась слушаться, Артур, пропустив руку под живот, сам приподнимал ее бедра. Ох, я совсем не понимала Николь. Неужели она не понимала, что он накажет ее за непослушание?.. Или Николь сознательно добивалась дополнительных ударов? Я не знала, что и думать…

Николь стенала и водила попкой в разные стороны. Я видела, как на коже возникают розовые полосы, и я надеялась, что Мари удастся убрать их целебными мазями. Но эти полосы ничуть не портили попку Николь. Казалось, ее ничем не испортить. Меня это и радовало, и огорчало. Бедра служанки трепетали от того, что Артур крепко трудился над Николь. Ох, она попыталась заглушить стоны, прижав руку к губам, но я не могла так рисковать. Мне нельзя было отпускать руки Николь, иначе потом Артур накажет меня. Пришлось применить немалую силу, чтобы не дать Николь вырваться. Я удержала руки служанки, заслужив уважительный взгляд Артура. Я не знала, сколько это продолжалось. Только после того, как прошло очень много времени, Артур обратился к Николь. Он спрашивал у провинившейся малышки, признала ли она свою ошибку.

Понятно было, что Николь все поняла. Я сомневалась, что она еще когда-нибудь вытворит что-то подобное. Думаю, она бы призналась во всех грехах, даже в тех, в которых не была прежде замечена, лишь бы заслужить прощение хозяина. Николь плакала и просила пощады. Она так боялась тонких ветвей, что умоляла Артура наказать ее ремнем, пусть и в двойном размере – я бы на месте Николь так не рисковала. Понятно, что Артур не отреагировал на мольбы. Он просто попросил меня крепче держать Николь, а затем с еще большим рвением принялся ее пороть. Комнату наполнили слезные мольбы и свист, который возникал каждый раз, когда Артур рассекал ветвями воздух.