— Я тебя не разбудила?

— Нет, не волнуйся. — Люк вышел из спальни, неосознанно стараясь отгородить Кристи от этой стороны своей жизни. — Я же тебе говорил, звони в любое время.

— Да, я помню. Просто поздно уже…

Они немного помолчали.

— А почему ты не спишь, если так поздно? — спросил он. — Ты же знаешь, тебе теперь нужно набираться сил.

— Да, я все понимаю, — вздохнула девочка. — Просто проснулась, увидела, что мама спит рядом, в кресле, и захотелось позвонить тебе. Ты не сердишься?

— Конечно же нет, — заверил ее Люк. — Ты же знаешь, для тебя у меня всегда найдется свободное время.

— Пап… — Джессика замялась, — а почему я раньше тебя не знала?

Он некоторое время молчал.

— А мама что говорит по этому поводу?

— Мы еще не говорили на эту тему. Мне почему-то кажется, что она ничего не скажет.

Люк еще раз поразился проницательности этой не по годам мудрой девочки. Осознал, насколько тяжело ей пришлось, когда надо было бороться с серьезной болезнью. И хоть близкие и стремились помочь Джессике поддерживать боевой дух, все же основное сражение приходилось выдерживать ей самой.

— Просто иногда так бывает в жизни, когда люди не догадываются о каких-то вещах. А потом неожиданно оказывается все совсем не так, как они думали, — не слишком понятно объяснил он.

— Ладно, мне все ясно, — перебила его Джессика. — Она тебе не сказала обо мне.

— Ты не должна винить маму… Понимаешь, в некоторой степени она и сама была не в курсе, что твоим папой являюсь именно я. — Он сознавал, что этот разговор не к месту и не ко времени, но Джессика застала его врасплох своими расспросами и теперь уже поздно было отступать.

— Да я и не виню ее, — успокоила его девочка. — Она меня любит, я это знаю. И я люблю ее. Просто… — она немного помолчала, — раньше у меня была только мама и бабушки, а теперь есть еще и папа. Разве я могла когда-нибудь подумать, что это произойдет?

— Джесс, — с теплотой в голосе пробормотал Люк, — ты можешь мне не верить, но я оказался почти в таком же положении. И нисколько не жалею, потому что обрел тебя.

— Пап, а мы ведь правда поедем в путешествие, как только я выздоровею? — спросила Джессика.

И он догадался: она позвонила именно из-за этого, хотела уточнить, не исчезнет ли он из ее жизни, едва успев появиться в ней. Ощутил всю ее неуверенность в нем, всю боль, и сердце его сжалось от любви и сострадания к этому маленькому человечку, неожиданно ставшему для него самым дорогим на земле.

Люк забыл о Кристи, забыл о том, что еще несколько минут назад занимался любовью. Лишь Джессика была в его мыслях сейчас. И образ ее, будто она в данный момент была перед ним, явственно стоял перед его глазами, затмевая все вокруг.

— Мы обязательно поедем, я тебе обещаю, — заверил он ее. — А пока ты там лежишь, то подумай, куда бы ты хотела отправиться. Я исполню любое твое желание.

— И даже если я захочу на Северный полюс? — лукаво осведомилась девочка.

— Если врачи разрешат, то и туда тоже, — усмехнувшись, подтвердил он.

— Ну, это шутка была, — хихикнула она.

— Понятно, — улыбнулся он.

В трубке послышалось какое-то движение.

— Джесс, почему ты не спишь? — услышал он голос Джилл.

— Кажется, я разбудила маму, — сказала девочка отцу, затем обратилась к Джилл: — Мам, я с папой разговариваю. У него все хорошо, и он передает тебе привет.

Люк усмехнулся, представив на мгновение недоуменное лицо Джилл. На это стоило посмотреть.

— Ему тоже привет. И скажи ему, пусть ложится спать, он ведь, наверное, устал с дороги. Да и тебе пора, — донесся до него голос Джилл.

— Она хочет, чтобы мы с тобой легли спать, — перевела ему Джессика.

Люк едва не рассмеялся, до того потешной показалась ему вся ситуация.

— Она сказала еще, — повторяла девочка слова матери, которые он и так прекрасно слышал, — что ты и я должны набираться сил, потому что тебе завтра на работу, а мне… Что у меня? — спросила у Джилл, и голос ее стал звучать несколько отдаленно. — А, она говорит, что у меня каждый день рабочий. И моя работа — это поправиться как можно скорее, — скороговоркой сообщила она отцу.

— Что ж, — заметил он, — надо признать, твоя мама права.

— Обещай, что будешь звонить мне, — потребовала Джессика голосом ребенка, который уже уверовал в свое право рассчитывать на подобные вещи.

— Можешь даже не сомневаться в этом. И ты тоже. Звони мне в любое время.

— Пока… Что, мам? А, она говорит тебе тоже пока и спасибо.

— Спокойной ночи, солнышко. Желаю тебе приятных снов. И твоей маме, конечно, тоже.

Он отключил телефон.

Задумался.

Звонок напомнил ему о том, что у него теперь есть дочь. Ребенок, о существовании которого он не подозревал столько времени. Ребенок, ставший для него светом в окошке, потому что подарил смысл жизни, который, считалось, у него уже был, но на поверку оказался совсем не тем…

Там, в спальне, его ждала Кристи. Но Люк не мог войти туда, не мог посмотреть ей в глаза. Разговор с Джессикой разбередил его душу, заставил задуматься о том, что жизнь его все-таки течет несколько не так, как хотелось бы.

Но в данный момент он не был готов что-либо менять.

Только не сейчас. Когда Кристи распалена их близостью, когда она искренне верит, что между ними все хорошо. Он не может так поступить с ней… Просто не может.

И не знает, как быть.

Все так сложно, что даже нет сил задумываться об этом. Поэтому, не решив ничего конкретного, Люк отправился в кабинет, чтобы поработать, отвлечься от невеселых дум, которые одолели его.

Кристи лежала в постели. Ее распахнутые глаза были устремлены в потолок. Она бездумно разглядывала стильную люстру, прикрепленную по центру.

Люк не возвращался. Кристи ждала, а он все не приходил.

Она не знала, что это значит.

Ее испугал этот звонок. И то, что он сразу же ушел разговаривать в другую комнату, так как не хотел, чтобы она слышала, о чем он говорит.

У него появились секреты от нее. И началось это сразу после того, как он вернулся из этой поездки.

А что, если Джилл решила завладеть Люком, используя свою дочь? Что, если он уже готов бросить ее, Кристи, ради другой жизни, которая маячила теперь перед ним?

Нет, нет и нет.

Она гнала от себя эти мысли, которые подтачивали ее изнутри, словно противные червячки.

Вернее, она старалась избавиться от них, но они все равно не давали ей покоя, заставляя с напряжением вслушиваться в малейшие звуки, доносившиеся до нее.