— Зачем ты это делаешь? — я вскидываю на него умоляющие пожалеть меня глаза.

— Говори… — его взгляд прямой и давящий.

— Я… — сглатываю и мотаю головой, — Нам нужно отменить свадьбу, — говорю на горячем выдохе.

— Потому что… — холодно продолжает он мою фразу.

— … Я была с другим, — тихо заканчиваю, и мое горло снова стискивает слезами.

Пожалуйста, можно мне просто исчезнуть, прямо сейчас стечь за плинтус… Господи, как мне мерзко и стыдно.

— Я понял, — кивает Артур, отталкивается спиной от стены, небрежно скидывает ботинки и идёт в сторону кухни.

Я слышу как стучат дверцы шкафчиков, шумит вода, а сама ощущаю, что трясусь.

Мне бы было гораздо легче, если бы он ломал, орал, крушил, срывался на некрасивые слова, но это все не про Артура. Я осторожно поднимаюсь, цепляясь за стену, и иду за ним следом.

— Верни мне, пожалуйста, телефон, — прошу с тихим надрывом, — Мне нужно позвонить.

Артур невозмутимо закатывает рукава рубашки и повязывает льняной фартук прямо поверх костюма. В другой день мой жених никогда бы так не сделал. Верный признак того, что он не в себе.

— Тебе нужно успокоиться, — подаёт мне стакан воды и таблетки на своей ладони, — Выпей, пожалуйста, попытайся поспать. Я приготовлю ужин, и мы поговорим.

— Что это? — я пытаюсь взять с его ладони белые «колёса», а он зажимает их пальцами.

— Ты руки не мыла, — качает головой, — Это — успокоительное. Фенибут. — засовывает мне таблетки в рот, и я, как в каком-то коматозе, делаю глоток воды, — Умница.

Забирает у меня стакан. Я непонимающе слежу за его точными движениями. Достаёт яйца и молоко из холодильника, ставит сковородку на плиту, включает конфорку.

— Тебе все равно? — спрашиваю с лёгким вызовом и слышу, как мои зубы стучат друг об друга.

Я не знаю, как должен реагировать мужчина на подобное поведение своей женщины, но эмоциональный взрыв Егора подсказывает мне, что вот так, как он, это было правильно. Только помноженное раз на десять. Егор… Слёзы глушат уши и стекают в горло.

— А какой реакции ты ждёшь? — Артур звенит миской об столешницу и замирает, сделав упор на широко расставленные руки. Я вижу его судорожный вдох, — Мне ему морду набить? Или, может, тебе? — резко разворачивается, — Честно, я в шоке… Но, наверно, к этому все шло. И, моя вина тоже есть в этом. Видел и не остановил.

— Прости меня… — выдавливаю из себя и пытаюсь заглянуть в его глаза.

— Мне нужно подумать, Дарья, — он снова от меня отворачивается и начинает разбивать яйца для омлета.

В квартире больше ничего из еды нет, вспоминаю я. Продукты заказывает сам Артур, мне не доверяет.

— Скажи… — спрашиваю его тихо, — Ты когда-то, хоть немного меня любил? Или мне все причудилось? — горько усмехаюсь и обхватываю свои плечи руками, замерзая рядом с ним почти физически.

— Я люблю тебя, — Артур отвечает ровным голосом, моет руки, выключает воду и разворачивается ко мне, — Имей, пожалуйста, совесть и хотя бы не сравнивай меня с ним открыто.

— Я… — меня накрывает обжигающей волной стыда, щеки пульсируют и я прикладываю к ним холодные ладони, — Не сравниваю…

— Да неужели? — мужчина ведёт бровью и впервые за разговор срывается, обнажаясь и обдавая меня тонной презрения во взгляде.

Волоски на моей спине встают дыбом, и я отступаю от Артура на шаг назад.

На столешнице звонит телефон. Жених кидает взгляд на экран и вытирает руки.

— Нужно ответить, — кивает мне, снова превращая лицо в непробиваемую маску, — Алло…. Да, здравствуй.

Я не слышу его собеседника, но почему-то мне становится невыносимо обидно. Я, мать твою, даже не достойна того, чтобы во время ссоры быть важнее работы. Мы расстаёмся, а тебе насрать! Это чувство ненужности собирается из осколков и кусочков по уголкам души и поднимается изнутри неконтролируемой желчью.

— Я понял, — завершает разговор Артур, — Ничего не обещаю, но номер присылай, — ему что-то отвечают, — Пожалуйста, до встречи, — равнодушно убирает трубку от уха и смотрит на меня.

— Тебе, Дарья, нужно прийти в себя, а потом мы поговорим конструктивно, Давай увеличим дозу таблеток и дадим отдохнуть нашим нервам.

— А о чем мы поговорим, прости? — обиженная девочка вырывается из меня наружу и начинает кричать, — Выпишем плюсы и минусы в два столбика и сравним? Цветы, которые по твоей просьбе привозили курьеры? Да я ненавижу розы! Каждый раз, когда я их получала, мне казалось, что у меня юбилей! Наш секс стерильнее, чем операционная, а в любом вопросе, учитывается мнение кого-угодно, только не мое! А я живя! — с каждым словом мой голос становится выше и громче, — И я хочу, чтобы меня трогали, ласкали, любили, а не берегли, как ценный музейный артефакт! — заканчиваю на фальцете, растираю по щекам, бегущие слёзы и срываюсь в комнату.

С разбега падаю на кровать, зарываюсь лицом в белоснежную подушку, долго и некрасиво рыдаю, размазывая по ней тушь, и в какой-то момент нервная система меня жалеет и вырубает.

Мне снятся шизофреничные, яркие, никак не связанные между собой картинки. Я перескакиваю с одной на другую, пока не начинаю слышать голос и чувствовать, что кто-то трясёт меня за плечо.

— Надо поесть, Даш, — Артур повышает голос, и я чувствую, как он присаживается рядом со мной на кровать.

Реальность возвращается, придавливая ударной волной, и мне не хочется открывать глаза. Хочется отключиться и, может быть, просто впасть в кому. В практике есть реальные случаи.

— Давай, Даш, я знаю, что ты не спишь. Хотя бы сладкий чай выпить после таблеток нужно обязательно.

Я подтягиваюсь к изголовью кровати и сажусь попой на подушки.

Вижу, как скручивает от этого моего жениха, но он сдерживается от комментария и отводит глаза в сторону.

— Что-то не так? — едко интересуюсь, — Ну говори, чего же ты!

— Ты в уличной одежде… — он нехотя, отвечает.

— А! — я истерично хихикаю, — Ну конечно! — едва утихшая истерика снова накатывает и срывает меня.

Я перекатываюсь на другую половину кровати и вскакиваю на ноги. Сначала стягиваю вниз джинсы. Отбрасываю их в сторону ногой и следом стягиваю кофту, оставаясь в одном белье.

— Ну вот, теперь я ничего не испачкаю, — мстительно шиплю в спину Артуру, — Ох, только я совсем забыла, что к ужину нужно выходить в вечернем платье. Одну минуту!

Распахиваю дверцы шкафа, беру чемодан, швыряю его расстегнутым на кровать. Жених, сжимая зубы, провожает глазами мои действия, пока я натягиваю на себя первую попавшуюся блестящую тряпку на бретелях. Срываю вещи с вешалок и, не сворачивая, скидываю на постель.

— Дарья, прекрати истерику! — гаркает Артур, — Ты перегибаешь.