— Ты бы хотел быть бегемотом?

— Я хочу кофе, — говорит НЧ, и мы идем в летнее кафе. Там я тоже вижу знакомые лица, что-нибудь интересное на скатерти, но Некоторый Человек нечасто отвечает мне. Он любит молча пить кофе.

Так бывает не всегда. Иногда Некоторого Человека невозможно остановить — так много он говорит. Двигает целые монологи о роли стюардесс в передвижении самолетов над поверхностью земли. Он учится в физическом классе, ему видней. То рассказывает часами про жуков-сновидцев, где-то он слышал про них. А как-то раз вовсе объявил акцию «Ни дня без замшелого пня!». Каждый день мы находили по замшелому пню в городе. За месяц побывали во всех парках, посетили все кладбища, а через два месяца знали все лесопосадки. Вскоре на нас обратила внимание милиция — куда бы мы ни шли, всюду видели неподалеку милиционера. Он усердно делал вид, что не замечает нас, но мы в конце концов подошли вплотную, милиционер не растерялся и предложил нам закурить, несмотря на наш несовершеннолетний возраст. Оказалось, его зовут Василий Палыч, ему поручена работа с молодежью и неформальными объединениями. Он ждал, когда к нам начнут присоединяться другие.

— Кто — другие? — спросили мы.

— Ну, эти ваши, толкинисты, — смутился он.

Мы не поняли, почему к нам должны присоединиться какие-то толкинисты. Оказалось, что эти ребята, которые играют в ролевые игры, всегда ищут себе места для побоищ пластмассовыми мечами. Для этого сначала отправляют своих разведчиков в парки и лесонасаждения, чтобы найти подходящее место. Выглядят они примерно как мы — бородатые и в длинных юбках. Вот когда к разведчикам присоединяются остальные, начинается активная работа милиции.

— А у меня сейчас не очень активная, — объяснил Василий Палыч, — вас только двое, так что урон обществу вы вряд ли нанесете.

— А толкинисты наносят?

— Еще какой, — заважничал милицейский.

— Пластмассовыми мечами? — не поняли мы.

— Вообще-то они текстолитовые, — поправил он нас, — но они наносят вред своей массовостью.

— Как это? — нисколько не поняли мы.

— Разговорчики! — пригрозил Василий Палыч и удалился курить. При детях курить нельзя, вы тоже, наверное, знаете.

С тех пор у нас как-то пропало желание искать замшелые пни, тем более что мы их все нашли. Кроме того, обнаружили еще не вовсе замшелые пни, а те, которые не сегодня-завтра замшатся, и те, которые начнут мшиться через месяц или даже больше. Где-то у меня были записаны результаты наших экспедиций, но долго искать, поэтому я не скажу пока что. Поверьте, нам известны все замшелые пни города и ближайших окрестностей. Обращайтесь.

Был такой день, что мы встретились с Некоторым Человеком (его еще можно называть НЧ) в автобусе в час пик, это когда все едут куда-то, домой после работы например. Не знаю куда. Я ехала прогуляться. Весело иногда гулять по автобусу. Кругом люди, люди, дети с авоськами, взрослые с домашними заданиями, решают прямо тут же, на коленках, дома-то некогда будет, телевизор еще надо посмотреть, по телефону поговорить, поужинать тоже бы не мешало. А кто не решает никаких домашних заданий, тот все что-то думает, половина автобуса думает, половина делает сложные вычисления или тренирует память. Иногда заходят студенты, это очень даже часто случается, что они заходят. Как едешь мимо университета или больницы, так они обязательно зайдут. Они не думают и не делают ничего, только разговаривают и смеются.

А НЧ (это сокращенно Некоторый Человек) в этом автобусе тоже ехал, ему надо было выбрать в магазине одну вещь. Точнее, когда мы встретились в автобусе, он уже ее купил. То, да не то, не совсем то, что хотел. И вот я еду в автобусе, смотрю в окно, наступаю кому-то на ногу. А рядом стоит какой-то кент с плечиками, на которые вешают одежду. Такой высокий, подбородок вперед, совсем цоевский, со спутанными светлыми волосами, а глаза зеленые, надо же. И он говорит вдруг такие странные речи:

— Девушка, вы не могли бы сначала уйти с моей ноги, а потом снять свою кофточку?

Конечно, как всякий порядочный человек, я развернулась и дала по шее этому кенту. Еле дотянулась. Наглость какая: кофточку ему снимите. А потом вышла на остановке, после чего этот типчик поплелся за мной. Насвистывая.

В его свисте слышались досада и извинения. Целые потоки досады, что так получилось, и горы извинений за то, что он поступил как-то неправильно. Я их приняла. Тогда он снова попросил меня снять кофточку. Оказалось, он купил в магазине плечики, но не рассчитал то, что его плечи гораздо шире, и одежда будет с них слетать, а куда теперь девать вот это? И он стал трясти перед глазами плечиками. Остается только отдать их подходящему человеку. В автобусе он тайно приложил плечики к моим плечам и понял, что я подходящий человек. Я понимаю, мне можно не верить, говорить, что так уже было с Золушкой, но я же не Золушка. Ну вот. Значит, это правда. Плечики мне подошли, и мы пошли гулять на набережную, потом в парк, потом наступила ночь, и мы спрятались от нее в разрушенном доме с привидениями, под утро отправились ловить бабочек, случайно выяснилось, что раньше не ловили.

То есть мы в некоторой степени подружились, так можно сказать. Оказалось, что мы живем с ним в одном общежитии, на разных этажах только. Я живу не дома, я не говорила? Ну, потом тогда скажу. Так вот, мы учимся с ним в одной школе для одаренных детей несовершеннолетнего возраста, только он на год старше меня, а я его младше, и на разных этажах живем, такие оказались удивительные дела. Сейчас мы знакомы с НЧ уже два дня, а может быть, лет сто, я точно не помню, и так трудно поверить, что когда-то на Земле вовсе не было жизни.

Пока я не познакомилась с Некоторым Человеком, у меня не было друзей среди мальчишек. И нельзя сказать, что я много времени проводила за учебниками или географическими картами. А вот как-то так получилось. Мама была очень рада этому. Она говорила мне:

— Рано тебе дружить с мальчиками. Рано.

А почему рано, никогда не объясняла. И что в этом плохого, тоже не говорила. Но по лицу было видно, что она этого не одобрила бы. Даже очень сильно.

А сама тем временем дружила с мужчинами. У нас дома появлялись разные ее друзья. А один, например, так очень любил оставаться ночевать. Еще он любил приносить вино и пить его с мамой на кухне. Он смотрел на меня масляными глазами, мама говорила, что мне рано дружить с мальчиками, а он поддакивал и облизывался. Я уходила в краеведческий кружок.

У нас был небольшой кружок, человек семь. Кроме меня, все остальные были мальчишки. Летом мы ездили в разные экспедиции, собирали образцы полезных ископаемых, готовили на костре, жили в палатках. Это были такие летние лагеря, рядом с нами ставили палатки ребята из других кружков. Были там и девчонки.

Однажды я познакомилась с двумя пацанами, это были два друга, один рыжий, а другой тоже рыжий, но поярче. Мне кажется, что мой папа тоже рыжий, такое предчувствие. Точнее сказать не могу, я его никогда не видела. Почему-то получалось, что и я, и они всегда подолгу оставались сидеть у костра. Так мы стали разговаривать, болтали обо всем: и о школе, и о звездах, и о том, почему река меняет свое русло, а земля при этом продолжает свои обороты. И тогда девчонки стали смеяться надо мной. Оказывается, они не спали, а слушали из палаток, о чем происходят наши беседы. А утром говорили, что я опять пришла поздно, уж не влюбилась ли? Вот как-то так я и перестала общаться с мальчишками. После лагеря мама строго выспрашивала меня о том, как я провела время. И хотя я сделала вид, что не сидела подолгу у костра, она все равно сказала, что мне рано дружить с мальчиками. Ее друг сказал то же самое, вот еще.