же слыхали, что стало с подружкой Дениса, дочкой этого Толоконникова? – вспомнила Муза. – Девчонка уже полгода в коме лежит.

– Ох уж эта молодежь! И что они забыли на этом чертовом круге? – всплеснула руками Аделина.

– Помнится, полиция так ничего и не выяснила, – закивала Олимпиада. – Может, они там нанюхались чего-нибудь? Сейчас уже никто ничего не докажет, столько времени прошло.

– Да и расследовать больше не станут, – с уверенностью заявила Муза. – Владимир Толоконников сейчас высокий пост занимает. Поговаривают, что он будет новым мэром Клыково. Разве он захочет, чтобы о его дочке дурная молва пошла? Вот увидите, он запретит полицейским копаться в этом деле, они и спустят все на тормозах. Если уже не спустили.

– Ниночка, а ты, коли у тебя способностей к магии нет, на тот круг не ходи. – Аделина легонько похлопала Нину по руке. – Гиблое место. Это ведь далеко не первый несчастный случай на той проклятой поляне.

– Были и другие? – изумилась Нина. – Не слышала.

– Так вот и было с той компанией, в которую входили Владимир Толоконников и папаша нашего Дениса. Вспомните, тогда ведь тоже девушка пострадала?

– Ну та хоть оклемалась быстро. Это же мать Дениса была, – сообщила Муза.

– Правда, что ли? – удивилась Олимпиада. – Про это я уже и забыла.

– А что тогда случилось? – поинтересовалась Нина.

– Да тоже дело темное, это нам сам Василий Глебович рассказывал, – сказала Олимпиада. – А всех подробностей я уже и не вспомню. Может, вы помните?

Муза и Аделина одновременно покачали седыми головами.

– Вот как с вами общаться, старые вы склеротички? – расстроенно всплеснула руками Олимпиада. – Только интересную тему найдешь, тут же оказывается, что из ваших пустых голов давно все вылетело!

– Уж кто бы говорил, – возмутилась Муза. – Ты хоть помнишь, что у тебя чайник на плите стоит?

Олимпиада испуганно охнула, вскочила с дивана и унеслась на кухню. Муза, поворчав, отправилась ей помогать. А толстушка Аделина положила ладонь на руку Нины.

– Ты не думай, не такие уж мы забывчивые, – тихо сказала она. – Просто случались в Клыково разные нехорошие вещи, про которые сестры не очень любят вспоминать. А я вот отлично помню, как Василий нам об этом рассказывал. Страшно расстроенный он к нам тогда пришел, ему просто необходимо было с кем-то поделиться. Ты вот что… Если хочешь узнать подробности, поищи дома его дневник. Василий Глебович там точно про все написал, нам и память напрягать не придется.

– Василий Глебович вел дневник? – удивилась Нина. – Я понятия не имела.

– О, он очень многое записывал. Люди нашего поколения часто дневники вели, так нас с детства приучили. Это сейчас молодежь фотографирует все на свои телефоны, а потом эти снимки никто даже и не смотрит. Но некоторые вещи нужно помнить. К тому же иногда в нашей жизни такое творится, что ни с кем обсуждать не захочешь, ну а бумаге многое доверить можно. Выплеснешь все переживания на чистый лист, вот и на душе немного полегчало… Давай-ка поищи его записи. Василий дневники свои на книжной полке обычно прятал, скрывал под обложками старых книг. Думаю, даже Дениска не в курсе.

Нина тут же вспомнила большой книжный шкаф в бывшей спальне Василия Глебовича. Он был под завязку забит старинными книгами, и она к ним еще даже не прикасалась. Все руки не доходили.

– Денис не в курсе, а вы знаете? – удивилась она.

– Мы с Василием вообще очень близки были. Он от меня секретов никогда не держал, поэтому я про его тайные записи знаю. С Музой и Олимпиадой у него таких доверительных отношений никогда не было, даже не знаю почему. А насчет того старого инцидента… Летом это случилось, – задумчиво сообщила старушка. – В каком году, уже и не вспомню, но Игорю, отцу Дениса, тогда шестнадцать лет исполнилось. Вот примерно за тот период дневник ищи. Может, там и на какие-нибудь другие вопросы ответы найдешь. – Аделина вдруг заговорщицки подмигнула Нине.

Когда ее сестры вернулись в гостиную с чайником, чашками и тарелкой свежеиспеченных булочек, Аделина тут же умолкла. Нина поняла, что старушке и правда многое известно, но она почему-то не хочет говорить об этом при сестрах.

Что ж, придется поискать старые дневники Василия Глебовича Чернокнижца. Эта история отчего-то интересовала Нину все больше и больше.

Глава 20

Пришелец в гадальном салоне

Перемещение между зеркалами всегда позволяло сэкономить массу времени. Из одного пункта в другой Алекс Грановский переносился в считаные минуты, и ради этого ему не жалко было пожертвовать каплей-другой своей крови.

Он вошел в одно из зеркал особняка и через несколько секунд уже готов был выйти из другого зе́ркала где-то на окраине Санкт-Эринбурга.

В этом городе у него жили родственники, двоюродная сестра Катерина и ее семья. Выяснилось это не так давно, но с тех пор он старался хотя бы изредка навещать их, дабы поддерживать семейные связи. Алекс и сейчас первым делом решил нагрянуть к ним, но оказался в холодном пустом доме. Пробежавшись по комнатам, Грановский понял, что всё на месте, не хватает лишь кое-какой одежды. Значит, они снова на время уехали из города, как это часто случалось.

Катерина, ее мачеха Аглая и муж Аглаи Прохор содержали популярный в городе цирк «Иллюзион», располагавшийся в здании старого театра. Видимо, они снова отправились на гастроли с труппой, а значит, повидаться в этот раз не удастся. Оказавшись на кухне, Алекс проверил и холодильник. Пустой! Вот это уже совсем никуда не годилось. Вздохнув, он вернулся в зеркало и на этот раз отправился прямиком к гадалке Феофании.

Алекс довольно быстро добрался до нужного зеркала и уже хотел выйти из него, но не тут-то было. Люди, знающие о существовании Зерцалии, всегда старались обезопасить свои жилища и все крупные зеркала в своих домах закрывали стальными решетками. Конечно, они это делали не из-за Алекса, хоть он и подозревал, что именно из-за него, а чтобы не допустить вторжения в свои жилища куда более опасных пришельцев с той стороны.

Феофания не стала исключением. Попытавшись выйти, Алекс врезался лбом в толстые железные прутья, громко чертыхнулся и был вынужден отступить.

Предстояло теперь найти другое место, с удобным зеркалом. К примеру, какой-нибудь ближайший магазин одежды. Если он выйдет из зеркала в примерочной кабине, никто ничего не заподозрит. И Грановский отправился на поиски подходящего бутика.

* * *

Гадалка Феофания была изрядно раздосадована, снова увидев на своем пороге Ипполита Германовича Бестужева. Этот двуличный мерзавец