– Понял, ма, – отозвался Бейли и босиком умчался по пыльному проходу между рядами, чтобы отметить нужную запчасть. Нашел он ее в этом хаосе всего за минуту.

Джона так и не понял, какой логикой руководствовались снабженцы, сортируя детали, зато ее понимала Пенелопа, а Бейли знал, где искать. Уж не специально ли тут применили такую запутанную систему: может, так задумал предшественник-инженер, чтобы сбить с толку Синод и спрятать детали как можно надежнее?

«Если так, – размышлял Джона, – то предок, что и говорить, постарался на славу».

Спустя несколько часов Склад заметно опустел. Мятежники вынесли последние из отмеченных деталей. Моди подошла к Джоне, стоявшему у порога сектора. Автоматические огни потускнели, возвещая о приближении ночи.

Из кармана на бедре Моди извлекла фляжку с огненной водой.

– За снабженцев и Склад запасных частей, – произнесла она тост, отвинчивая крышечку и делая большой глоток. Затем передала флягу Джоне. – Вот уж не думала, что стану пить за этих снобов.

Джона не спешил.

– Не рановато ли празднуем? Нам еще предстоит построить флот субмарин. Инженеры у меня толковые, но надо обучить множество новичков. И как быть с отцом Флавием и Синодом? В конце концов они хватятся пропавших патрульных, а узнав о наших набегах, придут в ярость.

– Помяни мое слово, Джона Джексон, – подмигнула ему Моди, – праздновать никогда не рано. Хорошее в эти мрачные дни случается редко, и, пока можем, надо пить за него.

– Тебе что, не страшно? Совсем?

– Изгои всю жизнь голодают или ждут, что патрульные проломят им голову дубинкой. Или что очередная вспышка чумы унесет нас в Святое Море, прежде чем мы попадем к врачу. – Моди обвела рукой просторный, утопающий в тенях сектор. – Сейчас положение примерно то же, просто угроза другая.

Кивнув, Джона поднял фляжку.

– Тогда выпьем вот за что: за изгоев и их находчивость, – сказал он, поднося флягу к губам. Пойло обожгло горло, и он усилием воли заставил себя не закашляться. Джона понял, что привыкает к огненной воде. Вот она достигла желудка, и напряжение, особенно в шее, отпустило.

Джона окинул взглядом опустевший Склад и понял: Моди права, сегодня они совершили нечто важное. Потом его мысли обратились к чертежам: светло-голубым линиям на темно-синем фоне, которыми он руководствовался, собирая прототип подлодки. Эти же схемы помогут заново отстроить древние суда – шаг за шагом, деталь за деталью.

Сделав еще глоток из фляги, Моди убрала ее в карман. – Ну а теперь пусть наши программисты поменяют коды на двери.

– Кодописцы? – переспросил Джона. – Ты им доверяешь? Их цех всегда был предан Синоду. Они завидуют кратосу, спят и видят, как бы влиться в их надушенные ряды.

– Лонни и Ингрид Нокс любви к Синоду не питают, – возразила Моди, и взгляд ее помрачнел. – Когда восстание началось, они одними из первых переметнулись на нашу сторону. После того, как отец Флавий выбросил в море их племянника.

– Картер Нокс? – вспомнил Джона. – Он был моим подмастерьем. Помогал с планом возвращения на Поверхность, но Синод его схватил.

– Да упокоит его душу Святое Море. – Моди покрутила ладонью у груди. – Как сейчас помню приговор бедняге. К счастью для нас, его тетушка и дядюшка – гениальные программисты. Сменят коды на дверях так, что потом их не взломаешь. Даже другой кодописец не справится. Патрульные с Синодом в наши сектора уже не войдут.

Джона кивнул, хотя беспокойство не отпускало. От него не помогла избавиться даже огненная вода. Как и его коллеги, Джона не доверял программистам. Наверное, потому, что те любили компьютеры сильнее, чем соседей, – не то что инженеры, которые питали к машинам глубокое уважение, не забывая при этом истинной цели: поддерживать в колонии жизнь.

– И правда, повезло нам, – сказал наконец Джона, борясь со страхом.

– Верно, удача понадобится вся, какая есть, – согласилась Моди. – А ее в последнее время очень не хватает. – Развернувшись, она направилась к двери сектора.

Джона задержался. Автоматические огни тем временем поблекли сильнее, погружая Склад в темноту. Джона подумал о предшественнике, которому хватило ума и отваги сберечь детали подлодок. Его имя с годами забылось – как и многое другое в истории колонии, когда Синод пришел к власти и объявил прошлое вне закона.

Моди толкнула его в плечо.

– Джона Джексон, – дыша перегаром, позвала она, – ты чего тут завис, бездельник? Торопись, у нас дел невпроворот.

– Аэро Райт, посадку разрешаю, – сказала в коммуникатор майор Райт.

Услышав в наушниках голос матери, Аэро ответил:

– Принято. Конец связи. – Говорить он старался как можно хладнокровнее. В конце концов, напомнил он себе, Лидия – просто солдат и выполняет долг, а ненависть к ней – пустая трата сил, к тому же отвлекает. Внешний люк швартового шлюза тем временем открылся, готовый принять его транспортник.

Войдя в магнитное поле шлюза, катер содрогнулся и невесомо – почти грациозно, отметил про себя Аэро, – скользнул в круглый проем. Впрочем, гладкий заход Аэро не мог поставить себе в заслугу полностью: сложные расчеты, подстраиваясь под вращение и скорость материнского корабля, хитро манипулируя маневровыми двигателями, взял на себя бортовой компьютер. Аэро вспомнил, как первый раз заходил в шлюз, еще когда обучался в Агогэ.

– С возвращением, – раздался тогда в наушниках голос инструктора. – Вы зашли с первой попытки.

Говорил учитель сухо и сурово, ведь выказывать восторгов не полагалось, однако Аэро явно сумел впечатлить его.

– Благодарю, сэр, – улыбаясь, как дурак, ответил Аэро.

Рен, сидевшая рядом, раздраженно посмотрела на него и заметила язвительным тоном:

– Смотри не зазнайся. – Затем нажала несколько кнопок на панели управления. – Без моей помощи ты потерялся бы. Помнишь, как чуть не распорол бок об астероид, когда мы проходили уклонение от препятствий?

– Верно подмечено, – согласился Аэро. – Но для протокола замечу: глыба появилась неожиданно.

Рен ехидно посмотрела на него:

– Ой, да ладно!

– Клянусь тебе, ее не было на мониторах.

– Отмазки… Но я стою на своем: без меня ты пропал бы.

Воспоминание омрачилось, когда Аэро вернулся в настоящее. Он взглянул на пустое кресло второго пилота и подумал: «Рен была права, без нее я пропаду».

Катер сел, и внешний люк затворился. Судно окутало плотным туманом, когда в камеру ворвался воздух. Тогда Аэро заглушил двигатели и включил систему охлаждения. Затем нажал кнопку связи и передал сообщение на весь корабль, а не только майору Райт на мостик:

– Говорит Аэро Райт, – произнес он в микрофон. – Заход прошел успешно.