— Если я правильно понял, касательно альвов у вас только подозрения? — спросил генерал.

— Да, именно, — кивнул поручик. — Прямых доказательств у нас нет. Просто… Очень уж вольготно они себя чувствуют в грядущем, в Москве — не только нашем, но и вашем, соответственно, грядущем. Вот я и подумал, что вы, четверть века спустя, можете располагать большими возможностями, более развитой техникой. Здесь, сейчас, это единственная возможность вернуть Время на правильную линию…

Генерал о чем-то напряженно думал.

— Даже не знаю, что и сказать… — протянул он, несомненно, в легком замешательстве. — Наши станции не отметили ничего похожего на то излучение, о котором вы говорили. Никаких следов технической активности альвов. Они и сейчас существуют, за четверть века, нас с вами разделяющие, мы не смогли выловить и уничтожить всех до единого… Присутствие альвов отмечалось — но присутствие их самих, а не какого бы то ни было излучения.

Он оглянулся на начальника штаба, и тот подтвердил веским, молчаливым кивком. Настроение у поручика упало — правда, не до полной безнадежности…

— Я не представляю, чем могу быть вам полезен, — тихо произнес генерал. — Дело, как вы понимаете, не в нежелании — я бы небо и Землю перевернул, чтобы вернуть правильное время… Но не представляю, как...

— Вполне возможно, вы здесь что-то просмотрели, — сказал поручик. — Потому что не знали, на что следует обратить внимание. У меня есть кое-какие идеи… Наметки, не более того…

Те двое снова переглянулись, и генерал спросил, уже гораздо более нетерпеливо:

— Это может подождать пару часов? Коли уж у вас только наметки? Вы ведь должны хорошо представлять специфику нашей службы, излишняя поспешность совершенно не нужна…

Поручик понятливо склонил голову: в излишней спешке и в самом деле никакой необходимости. Зачем? Какая разница, сейчас или несколько часов спустя отправляться в нужную точку былого или грядущего?

— У вас какие-то неотложные дела? — покладисто поинтересовался он.

— Мы собираемся в город… вернее, на окраину. Наблюдательная станция уцелела, с домика только сорвало крышу… но в нынешних условиях необходимо забрать людей, а здание вместе с аппаратурой уничтожить. Согласно приказу, который вы должны знать.

— Ну, разумеется, — сказал поручик. — Разрешите вас сопровождать?

Они опять переглянулись, полковник чуть заметно пожал плечами. Генерал вдруг наклонился вперед, его вопрос прозвучал как удар хлыста:

— Вы что-то знаете?

— Ничего, клянусь честью, — сказал поручик. — Просто… Мне хотелось бы видеть все своими глазами. Если вы уедете, а я останусь здесь, все равно не смогу ничем заняться, я ведь уполномочен говорить начистоту только с вами, никто другой и знать не должен. Линия здесь, конечно, насквозь неправильная, но вы же понимаете, господин генерал… Должны понимать, коли уж даже своих фамилий не называете, прекрасно помня о некоторых запретах…

Он не врал, понятно: он и в самом деле ни малейшего представления не имел о будущем этих двух офицеров. Одно он знал: в определенный момент они неизвестно куда пропали, так что финалом распоряжался тот подполковник. Сначала предполагалось, что командующий был в момент падения метеора в Петербурге, где и погиб вместе с прочими. Потом выяснилось, что командир оставался здесь, — а теперь он собственными глазами видел, что и начальник штаба в миг катастрофы пребывал в расположении. И все же куда-то они в дальнейшем пропали… Так что Савельев просто обязан был навязаться к ним в поездку… и тоже, чего доброго, пропасть безвестно.

«Ну, не хорони себя раньше времени, — вмешалось его второе Я, упрямый внутренний голос. — И никого не хорони. Эту реальность не то что можно — необходимо изменить…»

— Пожалуй, вы правы, — сказал генерал и решительно встал из-за стола. — Пойдемте. В конце-то концов, имеете право, не посторонний…

— А как все это, — поручик сделал неопределенный жест рукой, — согласуется с полной секретностью?

Генерал улыбнулся чуть вымученно:

— Не забывайте, что прошло четверть века. Здесь уже есть первые бронеавтомобили, и немало людей их видели собственными глазами. Нас, как вы убедились, уже видели посторонние — но они, безусловно, примут нашу машину за очередной опытный образец. Их немало, самых разнообразных…

— Благо наш батальон пользуется той же репутацией, что и ваш, — сказал полковник. — Секретная часть, полигон для испытаний новейших образцов военной техники.

Савельев понятливо кивнул, с любопытством оглядывая незнакомую ему машину, в которой они ехали — броневик на шести высоких колесах. За их спинами покачивались на жестких сиденьях, прикрепленных к бортам, восемь автоматчиков, рядом с водительским местом установлен на кромке броневого листа длинный вороненый пулемет, и усатый унтер стоит возле него, настороженно озирая окрестности.

Поручик уже ездил в автомобилях, попавши в грядущее, — но так уж сложилось, что в броневике оказался впервые, а потому не в силах был совладать с откровенным любопытством. Благо серьезных разговоров не велось. «Сильна машина, — не без уважения думал он, слушая ровное урчание двигателя. — Выехать бы на такой где-нибудь в русско-турецкую кампанию и пустить длиннющую очередь по башибузукам…»

И тут же отогнал эти мысли, прямо-таки панически испугавшись: знал уже, чем они могут кончиться… Во всех подробностях знал теперь две истории, когда оказавшиеся безответственными люди пытались — пусть и с самыми благими, как им казалось, намерениями — изменить правильную линию времени…

Порой он ловил на себе взгляд генерала — не то чтобы подозрительный или пытливый, просто какой-то непонятный.

Можно бы даже сказать, с симпатией смотрит его превосходительство. Неужели мы все-таки прекрасно знакомы там, дома?

Или, быть может, это кто-нибудь из тех, кто придет в батальон лишь годы спустя? Тогда Савельев и не может узнать генерала сейчас, они попросту не знакомы еще… Одно можно сказать с уверенностью: пышноусый полковник ему нисколько не напоминает кого-то из сослуживцев — но и с ним опять-таки предстоит познакомиться год-другой спустя. И если так произойдет, нужно ведь ничем себя не выдать, утаить все, что знаешь… Сами по себе генерал с полковником принадлежат правильной линии, это с падением метеора Время пошло вразнос…

— Останови, — распорядился генерал.

Водитель оглянулся, прекрасно его понял — и затормозил прямо напротив сидевшего на обочине, в высокой траве, человека. Невысокий, пожилой, изрядно плешивый, в неизвестном Савельеву вицмундире какого-то гражданского ведомства — правый рукав почти оторван, вицмундир перепачкан копотью и кирпичной пылью, лицо и большая лысина тоже в саже. Взгляд застывший, мутный, отрешенный от всего сущего. Ну, конечно, обитатель дальней окраины, один из немногих уцелевших…