Но если поведение Ричарда, можно было списать на действие зелья, то моё под это объяснение точно не подходило. Что за наваждение?

«Кхе-кхе, кажется, правнучек наклёвывается раньше, чем я планировала», — голос прабабки мгновенно спустил меня с небес на землю, заставив распахнуть глаза.

Заметив это, лорд отстранился, тяжело дыша, и взгляд его постепенно начал проясняться.

— Прости, не сдержался, — прохрипел он, откинувшись на землю, — давай, оказывай свою помощь по прабабкиному методу, пока не стало слишком поздно.

«Ну же, деточка, поторопись, иначе всю оставшуюся жизнь будешь думать, что всему виной был приворот, пусть это и не так на самом деле», — проворчала прабабка и я, встав на колени, коснулась дрожащей рукой мужской груди в районе сердца.

Золотистые лучи, сорвавшиеся с кончиков пальцев, в этот раз светились намного ярче, несмотря на то, что по-прежнему несли с собой боль и опустошение. То ли всему виной было моё взвинченное состояние, то ли сжалилась родственница, подбавив энергии, но дело сдвинулось с мёртвой точки. Треклятая клякса хоть и поддавалась с большим трудом, но всё же постепенно становилась прозрачнее, пока не исчезла совсем, вместе с остатками моих сил.

Растянувшись на траве рядом с лордом, я закрыла глаза. Голова гудела так, будто в ней поселился целый рой пчёл, но хуже всего было осознание того, что я ответила на поцелуй. Как такое могло случиться? Почему? Я не знала. Впрочем, за последние дни подобное состояние было для меня уже не редкостью.

— Как ты? — едва слышно, прошептала я, немного придя в себя.

— Отпустило, — выдохнул он. — Ты сама-то как?

— Скажу честно, бывало и лучше, но хуже было тоже, так что в целом — терпимо, — пробормотала я, не открывая глаз, не желая встречаться с лордом взглядами, чтоб не сгореть от стыда.

Что он обо мне теперь подумает? Вот же… точно дурёха, не зря меня бабуля так называла.

— Ричард, знаешь, я, кажется, и правда ведьма, — вздохнув, всё-таки открыла глаза, уставившись в ясное лазоревое небо, по которому изредка проплывали лёгкие перистые облака, решив, что скрывать правду смысла нет. Пусть даже после этого он меня и возненавидит.

— Приятно познакомиться, — хохотнул лорд, повернувшись на бок и уперевшись на согнутую руку, — а я дракон.

Но видя, что мне вовсе не до смеха, мгновенно стал серьёзнее.

— Прабабка-целительница? В ней всё дело? — уточнил он, и я, даже не поворачивая к нему голову, почувствовала на себе его изучающий взгляд.

— Дело в моей семье, в моей крови, в призвании рода, — усмехнулась в ответ, — так она сказала. Представляешь, я иногда её слышу. Хотя, может это всего лишь игра моего воображения. Кстати, как ты вообще здесь оказался?

— Сумрак каким-то образом почувствовал твой страх, — задумчиво промолвил он. — Так было в случае с Вулом, так же было и в случае с Эльнирой.

— Скажи ему, пусть он не обижается, — попросила я, закрывая глаза, чувствуя, как дрёма заполняет сознание, грозя в любую минуту унести в царство Морфея.

— Сама ему потом скажешь, — прошептал он, наклоняясь ближе, загораживая меня своей тенью от яркого солнца.

И, прежде чем я заснула окончательно, лёгкое касание губ обожгло висок. Хотя, может мне это просто почудилось?

Проснулась я ранним утром в собственной постели, когда солнечные лучи только-только появились на горизонте, правда в той же одежде, в которой прогуливалась до левады с единорогами, что, несомненно, радовало. Не хватало ещё, чтобы Ричард меня переодевал. Вполне было достаточно уже того, что с его помощью я оказалась здесь.

Тряхнув головой, отгоняя воспоминания о несносном лорде, из-за которого в моей жизни прибавилось проблем, я мысленно вернулась в прошедшую ночь, что была бы похожа на множество других, если бы не один весьма реалистичный сон. Вот только стоило мне открыть глаза, как нить событий стала ускользать, будто песок сквозь пальцы, и мне потребовалось немало усилий, чтобы вернуть воспоминания обратно.

Пытаясь удержать в памяти остатки сна, я, завернувшись в одеяло, снова закрыла глаза, и словно заново погрузилась в жаркое лето, пахнущее ягодами, цветами и травами.

А снился мне дремучий лес, заброшенная деревенька и крайний дом с покосившейся крышей, у крыльца которого росла старая большущая берёза, примерно с метр в обхвате. Неподалёку от калитки стоял колодец-журавль, всеми забытый и заброшенный, а вдоль забора разрослась малина, чьи налитые ягоды так и манили сорвать несколько и закинуть в рот.

— Проходи-проходи, заждалась я тебя, — голос прабабушки уже не казался таким жутким и скрипучим, и если бы я не знала, что это сон, подумала бы, что вижу её наяву, настолько всё казалось реалистичным — и выцветшие, некогда зелёные глаза, и глубокие морщины, и седые пряди, выбившиеся из под цветастого платка, и белая рубаха, с вышивкой по рукавам и вороту, и коричневая юбка, с большим передником, повязанным на талии. — Ты уж прости меня, дуру старую, что напугала тебя тогда, когда ты была ещё совсем ребёнком: поторопилась маленько. Думала как лучше — передам ведьмовскую силу, и душа моя, наконец-таки, обретёт покой, а вышло всё наоборот. Не серчай, внученька.

— Всё в порядке, бабуль, теперь, так точно, — улыбнулась я и, не став сдерживать зародившийся внутри порыв, обняла всё ещё крепкую старушку, вдохнув исходящий от неё запах сушёных трав и цветов.

— Вот и хорошо, вот и ладненько, — похлопав легонько мне по плечу, улыбнулась та в ответ. — Проходи, выпьем чаю с мятой и смородиновым листом, покушаем оладушков — специально для тебя готовила, а потом и о деле поговорим.

Ступив на скрипучее крыльцо следом за старушкой, я с любопытством завертела головой, оглядываясь по сторонам. В тёмном чулане, куда только падал взгляд, под потолком висели пучки разных трав, сушёные коренья и веточки, а так же снизки грибов. В углу стояли вилы, лопаты и прочий хозяйственный инвентарь, а вдоль стены выстроились стеллажи с тазами и расписными крынками.

— Пойдём уже, а то застыла столбом, будто диковинку какую увидела, — окликнула меня бабуля из светлой горницы, где уже на столе расставляла чашки и разливала чай.

— Хорошо у вас тут, уютно, — улыбнулась я, разглядывая белёную печь, лавки, накрытые вязаными ковриками, кровать с периной вместо привычного матраса, застеленную узорным покрывалом и разложенные на ней подушки, с вышитыми цветами на наволочках.

— Да, хорошо, — вздохнула та, пододвигая ко мне тарелку с румяными оладьями, — только давно пора мне на покой. Я столько лет ждала свою преемницу, что со счёта сбилась. Ни дочь моя, ни внучка не унаследовали той искры, что смогла бы разжечь ведьмовской огонь в крови, вот и мучилась все эти долгие годы, храня её для тебя. Примешь, дар то мой, али нет?

— Так уже вроде приняла, — удивилась я, уплетая румяные кругляши и запивая ароматным чаем.