руки мгновенно замерзали. С одного парня ветер сорвал головной убор, другого почти сбил с ног. И это всего лишь рубеж лета и осени! Страшно представить, что творится здесь зимой. Встречающие нас командиры жестами указывали, куда двигаться дальше.

Разбившись по автобусам, мы принялись отогревать руки собственным дыханием. Я уже ненавижу этот город. Когда все наконец погрузились, мы вновь отправились в путь. На этот раз он занял всего минут пятнадцать-двадцать. Нас выгрузили и быстро загнали в просторный и теплый зал, в котором легко поместилась почти тысяча уставших от дороги новобранцев.

Легат обратился к нам с коротким приветственным словом, но я не услышал ничего интересного, что-то там про будущее Республики в наших окоченевших руках. Затем уже пришлось напрячь силу воли и следить за речью префекта лагеря, ведь он называл номер центурии, контуберния (отряда), имена приписанных к ним новобранцев и номера корпусов, куда нам требовалось проследовать далее. Мне досталось место ближе к хвосту — девятый контуберний девятой центурии. В легионе самой престижной считается первая центурия, но это учебный лагерь, поэтому не уверен, действует ли здесь это правило. В любом случае, я доволен. Легко запомнить.

И казарма у нас тоже с цифрой «девять» — длинное двухэтажное здание на сотню человек. На каждый контуберний отведена кухня, два туалета, ванная с тремя душевыми, одна большая комната на девятерых (у декана свои апартаменты) и отдельный выход из здания. Для меня такое жильё — роскошь после палатки в тренировочном лагере, но мои новые братья слегка взгрустнули от «некомфортных» условий. Я напомнил им, что изначально «контуберний» — это легионеры, делящие одну палатку. Мы посмеялись, и ребята слегка расслабились.

Среди моих контуберналиев я сразу выделил спокойного и улыбчивого парня с огромным орлиным носом, маленькими чёрными глазами и ещё более черными волосами, слегка смуглой кожей, а также с весьма символичным именем — Тит Юстиниан Корвус. Позже новобранец подтвердил, что взял вторую часть имени в честь основателя Нового Рима, благодаря заложенной им так называемой «мягкой политике развития» Империя покорила всю Новую Европу, пускай и не сразу, зато без рек крови. А символично имя потому, что парень просто вылитый коренной новоевропеец.

Вскоре в дверях комнаты показался декан нашего отряда — крепкий мужчина хорошенько за пятьдесят с небольшой бородкой, поседевшей наполовину, и белоснежной улыбкой. Он сразу внушил мне доверие и капельку оптимизма. Декан познакомился со своими новыми подчиненными, объявил распорядок дня и правила службы в учебке. Затем мы наконец-то поужинали, причем командир лично приготовил еду на контуберний. Далее мы будем получать продуктовый набор на неделю и сами по очереди готовить еду на весь отряд. С кулинарией у меня, прямо скажем, так себе. Обычно Фидий нам готовил, иногда я у Эрмы забирал «излишки» блюд, прикрываясь аргументом заботы о её великолепной фигуре. Надеюсь, не потравлю своих контуберналиев.

После весьма душевных посиделок декан успокоил нас, что здесь не всегда так плохо с ветром. Бывает иногда, а нам просто не повезло. Но я, лежа в теплой кровати, сказал бы, что нам очень не повезло. Всегда думал, что завывания ветра в помещении в кино весьма преувеличены, что это всего лишь художественная метафора. В Салоне, конечно, бывают ветра, однако не до такой степени. Сейчас же в окна словно бьют кулаками, даже постель немного дрожит, а свист в прямом смысле перекрикивает остальной мир. Не будь я слишком уставшим, вряд ли бы смог уснуть в такую погоду…

Удивительно, но на следующее утро всё стихло, на небе не было ни одного облачка, а Солнце приятно согревало тело. Как и мои прошлые шесть недель, день начинался с пробежки. Для всех эта пробежка была на одну милю, но я принял для себя решение умножать все нагрузки (кроме пятничных маршей) в два раза. Само собой, поначалу на меня странно смотрели, но потом я получил и поддержку, и подражателей. Мы здесь не для галочки, а ради развития.

Благодаря полученной ранее подготовке мне действительно легко давались физические упражнения и местный уклад жизни, намного легче, чем моим контуберналиям. Я всеми силами старался помочь собратьям, поддержать их как словесно, так и физически. Конкуренция среди легионеров куда слабее, чем у будущих центурионов, поэтому я легко смог стать лучшим и в беге, и в силовых, причем во всей центурии. Признаюсь, мне невероятно сильно льстило моё лидерство.

Кстати, новенькая форма пришлась мне впору, хотя броню нам ещё не выдали. Но и без нее непривычно надевать на себя целый склад одежды: тут и теплые штаны, без которых на севере никак, и туника с длинными рукавами, и кожаный пыльник до колена с подкладкой из овчины, чьим воротом можно закрыть горло (и заодно половину лица) при необходимости, и высокие сапоги. Всё черное, на каждом элементе одежды символ легиона и надпись «Новобранец». Также мы получили вязанные «ошейники», кожаные перчатки и утеплённый головной убор, закрывающий уши, заднюю и боковую части шеи. А ещё на нем есть небольшой козырёк и внушительный металлический орёл на лбу.

Главная проблема при ношении на себе всего этого шкафа — тяжело заниматься, бегать, преодолевать марши. Как и в тренировочном лагере, полную норму нас сразу никто не заставлял выполнять. Полтора месяца с легким грузом, из них по две недели 12 миль, потом по 18, следом — 24. Следующие полтора месяца нам предстояла нагрузка в 80 фунтов с такой же разбивкой дистанции. И при этом на улице с каждым днём становилось всё холоднее…

Наше обучение, как и марши, было разбито на этапы. По шесть недель каждый. Так, если сначала мы изучали теорию вождения, то уже на втором этапе практиковались на легковых автомобилях на специально отведённых площадках. Каждый легионер должен уметь управлять и малым, и средним транспортом. Поначалу было боязно, но потом я втянулся. Руль в руках стал доставлять мне столь же яркие и положительные эмоции, как и плавание, которого здесь нет.

Ещё на втором этапе мы начали «бодаться» скутумами. Вообще в легионе сейчас есть два варианта щита: легкий и гибкий с небольшим прозрачным окошком, предназначенный для борьбы против плохо вооруженных противников, и тяжёлый штурмовой, способный выдержать пулю из барабанника. Забавно, что со временем щиты меняли форму, округлялись, уменьшались, потом от них вообще отказались, а сейчас мы бегаем со скутумами, невероятно похожими по форме на те, с которыми римляне воевали две тысячи лет назад. Но материалы и предназначение уже иные…

Так вот, два новобранца с легкими щитами встают в небольшой