Руки его все еще были связаны спереди, поводья справа держал брат — он ехал верхом, — а слева — пеший Харлол. Кагар уселся на верблюда перед гордо восседавшим на горбе карликом; сиденье себе он соорудил из тюка ткани. Как и остальные, встретившись глазами с Льешо, он смущенно отвернулся. Лишь Собачьи Уши ответил короткой мелодией флейты, однако никто не оценил его чувства юмора. Печальный напев закончился несвязанными, случайными нотами, а затем исполнитель почему-то счел нужным внимательно осмотреть инструмент.

— Балар! Взгляни мне в глаза!

Старший из принцев с виноватым видом обернулся, однако вскоре сумел взять себя в руки и посмотрел на брата уже твердым взглядом.

— Что именно ты хочешь услышать?

— Хочу знать: с какой стати ты тащишь меня по забытой богом пустыне, если Адара повезли совсем в другом направлении? Не пытайся ничего врать насчет толкователей снов и всяких мистических предзнаменований. Подобными штуками я сыт по горло и не собираюсь жертвовать недавно обретенным братом ради какого-нибудь вооруженного хрустальным шаром отшельника.

— Тебя разыскивает могущественный волшебник…

— Знаю. Мастер Марко. Это мы проходили уже не раз. Что из этого следует?

— Ты знаешь зачем?

— Он думает, что я обладаю какими-то удивительными силами. А на самом деле у меня их нет. Так что в любом случае его ожидает разочарование.

— Дело в том, что ты-то как раз и обладаешь могуществом.

Балар холодно взглянул на брата, словно оценивая. Льешо раздраженно сощурился, ему совсем не нравилось, что брат наделяет его магической силой. Обычно он прогонял все посещавшие его видения, решительно отказываясь видеть в них что-то, кроме болезненного наслоения тревоги на обостряющиеся во сне детские воспоминания.

— Я тоже пока не замечаю твоих способностей, — растерянно пожал плечами Балар, — и все же все прорицатели клянутся, что они тебе даны свыше. Они считают, что волшебник предложит освободить Адара, если ты согласишься занять его место. Если потребуется, он готов включить в сделку и других. Почему-то враги не сомневаются, что ты с готовностью пожертвуешь собой ради Адара, возможно, ради Шу и наверняка ради того старика-слуги, который путешествовал вместе с Адаром. И вот, чтобы не допустить глупого самопожертвования, я вынужден отвезти тебя туда, где ты сможешь предаваться видениям. А когда тебе уже не будет угрожать опасность, прорицатели решат, что предпринять дальше — как именно освободить Адара.

— Но я не могу доверить судьбу брата чьим-то странным гаданиям. На это просто нет времени.

Харлол готов был что-то возразить, и Льешо, хоть и запоздало, вспомнил, что погонщик исповедует религию прорицателей и толкователей снов. Тут снова заговорил Балар:

— Я не воин, Льешо. Я знаю все приемы единоборств — все мы, принцы, изучали Путь Богини, — но до того, как пришлось спасать тебя из этой гостиницы, мне ни разу не доводилось применять их на практике, и ни разу в жизни я не сделал человеку больно. Я просто не способен совершить то, чего ты от меня ожидаешь.

Льешо неохотно сдался. Он сейчас тоже не на многое способен — голова гудит и кружится. Балар молчал, так что делать было нечего, и можно было спокойно подумать обо всем, что случилось.

Адар — целитель. Балар замыкает на себе вселенную. Льюка способен заглядывать и в прошлое, и в будущее. Именно об этом он говорил с Каду, когда пытался объяснить собственное бесплодное ожидание в самом начале испытания. Все шестеро его братьев-принцев проводили ночь своего шестнадцатилетия, ожидая появления Великой Богини. Троих из них Богиня отвергла, предоставив вести жизнь скромную, не отмеченную ни особенными талантами, ни яркой судьбой. Троих же сочла достойными своего внимания: Адар, Балар и Льюка оказались осыпанными духовными дарами, но ни один из них не проявил себя как воин.

Для Льешо же ночное бдение окончилось крутым поворотом судьбы, а вот каких-то особых даров, чтобы справиться с этой судьбой, ниспослано не было. В тумане неясных мыслей и воспоминаний воспаленный мозг юноши сосредоточился на единственной неоспоримой истине: Балар замыкает на себе вселенную. Так может быть, нынешний странный бег по пустыне связан именно с этим?

Существовала и вторая сторона вопроса, впрочем, неотрывно связанная с первой: мастер Ден говорил, что помочь Льешо в силах лишь толкователь снов, и вот на тебе — совершенно неожиданно и против своей воли он движется прямиком к кому-то из этих толкователей. Лукавый бог никогда не объяснял, кто такие толкователи и почему они могут оказаться столь важными. Но ведь Балар — центр вселенной — тоже считает их мнение определяющим.

— Кто же все-таки эти толкователи снов и какое отношение они имеют ко мне?

Балар искоса взглянул на брата — он явно сомневался, что тот уже способен вести серьезный диалог. Но все же принялся объяснять:

— Толкователи снов — святые ясновидцы народа ташеков. В своих видениях они свободно перемещаются между миром сновидений и реальным миром. Бодрствуя, они выносят в свет дня свои ночные странствования, тем самым направляя страждущих. Дело в том, что в последнее время по всем стойбищам ташеков пролетели видения, касающиеся юного принца из Фибии. В этих видениях Великая Богиня призывала разыскать этого принца, считая его своим мужем. Пойми, эти люди вовсе не поклоняются Великой Богине, так что вторжение странной, чуждой силы в сны ташекских мистиков чрезвычайно их расстроило. Я не понимаю ситуацию во всех деталях, но, по-моему, речь идет о садовнике Богини, джинне.

— Я знаю. Его зовут Свин. Видения разговаривающих свиней сейчас посещают не только толкователей снов.

Балар кивнул, словно Льешо только что подтвердил его невысказанное опасение.

— Динха видела и волшебника — того самого, кого ты называешь Марко. Он как раз разыскивал небесного садовника. Но в его снах этот садовник выглядит вовсе не свиньей, а огромной черной жемчужиной, на серебряной цепи висящей на шее юного принца.

Льешо и понятия не имел, кто такая эта Динха, однако поднял связанные руки и пальцем оттянул воротник рубашки, обнажая шею:

— Смотри, никакой серебряной цепи нет и в помине.

И все же он прекрасно понял, о какой цепи говорит брат; именно ее он видел во сне.

— Да, цепи не видно, — согласился Балар, — зато целых три жемчужины…

Так, значит, пока он был без сознания, они его обыскали. Этого следовало ожидать. Удивительно, однако, что жемчужины так и остались при нем, в ладанке, на скромной бечевке.

Льешо пожал плечами, пытаясь изобразить равнодушие.

— Да я их просто собираю. Это входит в испытание. Призрак Лека дал мне первую из них — когда отправил на поиски братьев. Он украл ее у королевы-драконессы, которая вместе с детьми живет в Жемчужной Бухте. И правильно сделал: она сказала, что сама собиралась ее мне подарить, если бы я не получил жемчужину иным способом. Вторую подарила смертная богиня войны, госпожа Сьен Ма.