доме был уже чужой нежилой. Бабушка лежала одетая на кровати. Очень бледная, – она, услышав нас – открыла глаза.

– Елена я так надеялась тебя увидеть, – тихо прошептала она. Хорошо, что ты ее привела Любава. Я уж боялась, что не увижу тебя внуча напоследок.

Любава постояв около бабушки – печально помотала головой.

–Отходит, сказала она мне.

Я села на кровать и взяла бабушку за руку. Тело ее светилось ровным серым цветом. Она не болела. Она просто умирала от старости, и помочь я ей ничем не могла.

– Хорошо, что ты здесь, – повторила бабушка. Слушай меня внимательно, времени у меня совсем нет. Под подушкой пакет. – Заберешь его, это все для тебя. И, сразу уходи с Любавой, как я отойду. Главное посмотрела на тебя, и все что надо отдала и как то успокоилась я за тебя.

– Любава – позвала она ее. Ты ведь не оставишь мою внучку.

– Не переживай Татьяна – Я позабочусь о ней. Успокоила ее Любава.

– Хорошо, – снова прошептала бабушка. – Любава ты слушай, что я говорю, про Елену спрашивали, чужие люди, мутные. Не понравились они мне, так что уводи ее сразу отсюда. – Я, попрощалась и душа моя успокоилась,– а мое тело и соседи похоронят. Прошептала она.

Я осторожно обняла бабушку, она была совсем маленькой и хрупкой, усохнув враз.

– Я, очень люблю тебя Елена, сказала она, и постарайся прожить так, чтоб я тобой гордилась. Бабушка, посмотрев внимательно на меня, неожиданно ясно, вздохнула, и после тяжело откинулась на подушку.

И я, поняла, что она мертва, Любава обняла меня за плечи.

– Она была уже очень старой и легко ушла,– сказала она. Не всем дают такую спокойную смерть. Положи пакет, что тебе приготовила бабушка в рюкзак. – Да, может, еще чего возьмешь – на память. – А я быстро до соседки сбегаю, я ее хорошо знаю. Оставлю деньги и попрошу, чтоб позаботились о похоронах. Соседи все сделают как надо, даже не переживай об этом. А ты собирайся пока, и мы сразу уйдем. – Сказав это-Любава убежала.

Я наклонилась над бабушкой, провела ладонью по еще теплой щеке и – поцеловала ее. Взяла пакет – осторожно приподняв подушку. Потом внимательно оглядела дом. Все в доме, как и прежде, как я помнила. А почему такое чувство, что я очень давно здесь не была, целую вечность. Сняла иконы с красного угла, и завернула их в чистое полотенце. Иконы были очень простые бумажные – но бабушка ими сильно дорожила. И тоже положила их в рюкзак, возьму на память. Потом, взглянула последний раз на тело на кровати – пошла к выходу. Дом стал для меня совсем чужим и пустым.

Любава уже входила в калитку.

– Я обо всем с соседями договорилась. – Сказала она просто. Сделают все как положено, по обряду, – обмоют и почитают над телом молитвы. – Известят еще твою мать и похоронят Татьяну, как полагается, денег я им достаточно оставила.

Любава обняла меня, прижала к себе на минутку.

– Ты не одна осталась и это главное, бабушка доверила тебя мне и мы ведь с тобой хорошо сжились, а она отмучилась и ушла легко без мучений. Она давно смерть ждала и звала, – дождалась, наконец.

И мы пошли обратно через огород в сторону леса. Любава пустила меня по нашим следам вперед.

– Надо наши следы замести, – шепнула она мне.

За моей спиной поднялся ветер со снегом, завьюжило вдруг. Мы дошли до леса. Я чувствовала, что моя жизнь снова изменилась, обернулась. Любава приотстав часто останавливалась, оборачиваясь к селу, что то шептала, и именно от ее фигуры шел на село ветер, разметая, разравнивая на снегу наши следы. Я немного удивилась, сил на такую волшбу у Любавы не было. Значить она пользовалась артефактом и заранее знала, что мы сюда пойдем. А чему удивляться, думаю Любава, знала уже, сколько оставалось жить моей бабушке, еще, когда меня забирала отсюда. Я оглядела раскинувшиеся дома с холма и подумала, что сюда я больше не вернусь, меня здесь уже ничего не держит. Моя семья теперь в Чудной деревне и нас с Любавой там ждут. На сердце стало чуть легче, и мы быстро зашагали с Любавой домой, к нам домой.

К себе в Чудную деревню, мы вернулись ближе к обеду. Все дни до Рождества стояли пасмурные, а сегодня тучи разошлись, и выглянуло солнце. Снег блестел и слепил глаза. Ветер изредка поднимал снежную, прозрачную вуаль, которая блестела крошевом бриллиантов, сугробы переливались яркими всполохами. Деревья в снегу стояли нарядные и сверкали как хрустальные. Рождество, одним словом. И день сегодня, не смотря на мое личное горе, был торжественно праздничным. Я сразу поднялась в свою комнату и вытряхнула все на кровать из пакета, который дала мне бабушка. В пакете лежала книга и фотографии, бумажная простая небольшая коробочка. Я открыла ее первой, в ней были дедовы медали и ордена. Потом просмотрела фотографии – их было совсем немного. Бабушка и дед молодые, стоят, слегка обнявшись, и видно, что они любят друг друга и старшие их дочери по бокам от родителей, а маленькая совсем – моя мать на руках у деда, прижалась к нему и все счастливы. Я тяжело вздохнула, прошло ведь совсем немного времени. И вот как так получилось, что хорошая семья в короткое время распалась. Мертвые ушли, а живые стали чужими.

Еще фото бабушки, на котором она совсем юная и красивая. И еще бабушка со своей матерью и братьями. У бабушки было – два брата, оба рано погибли, а я так впервые увидела их на фото. Взяла в руки книгу, черная твердая обложка и пахла она странно, а дошло до меня,– это так пахнет старая кожа. Книга большая толстая и открыть я ее не смогла, все страницы были, как будто склеены. Спустилась с книгой к Любаве и показала ей. Она посмотрела на книгу, взяла ее в руки, прислушиваясь к ней,– сказала,

– Книга закрыта чарами, и откроется только родной кровью с даром.

Надо же, а почему я ничего не почувствовала, удивилась я. Я взяла нож со стола и резанула руку, секундная вспышка боли, и кровь закапала с руки на книгу. Капли тут же впитывались, как будто их и не было, – а книга не открылась. Любава грустно посмотрела на меня и дала мне полотенце.

– На, затяни. – Сказала она. Вечно ты Елена бежишь вперед и не думаешь, тебе книга еще не скоро откроется. – Мала ты еще и не