Но она остановилась, внезапное озарение вдруг открыло ей глаза.

— Ты не доверяешь мне? — тихо спросила она, и это было скорее утверждением, нежели вопросом, так как она уже знала ответ. — После всего, что произошло между нами, — ребенок, мой бывший — это все детали. Ты всегда будешь подозревать меня и устраивать допросы, потому что считаешь, что я замышляю что-то у тебя за спиной.

Джулиет покачала головой и опустила глаза, чувствуя, как печаль накрывает ее. Она не думала, что их с Рейдом ожидает счастливое совместное будущее, но у них с Рейдом будет общий ребенок, а это значит — они будут часто встречаться и их отношения будут достаточно близкими, возможно, всю оставшуюся жизнь. Так что было бы неплохо, если бы эти отношения были дружескими и уважительными.

Но, видимо, этому не суждено было сбыться, и этот факт очень огорчал Джулиет.

— Если уж на то пошло, — сказала она Рейду, — я никогда не обещала, что не буду встречаться и разговаривать с Полом. Но я тебе клянусь, мы не собираемся возобновлять отношения. Даже если бы я этого захотела — а я этого совсем не хочу, — сомневаюсь, что Пол обрадовался бы такой перспективе. По крайней мере, если судить по тому, что он был с женщиной в постели, когда я пришла. И это не в первый раз. Он, очевидно, встречался с другими женщинами все это время. Он с огромным удовольствием сообщил мне, что собирался жениться на мне «ради галочки», но при этом вовсе не собирался прекращать свои любовные похождения.

Глаза Рейда немного расширились. Джулиет с удовлетворением отметила, что эта информация его слегка шокировала.

— Вот так, — продолжила она, — кажется, и я, и он пошли своей дорогой. И это только к лучшему, поверь мне. Но мне нужно было извиниться за то, что я сделала тогда, в церкви. Мое поведение было абсолютно неприемлемым, и, хотя Пол не заслужил меня, такого он не заслужил тоже.

Воцарилось напряженное молчание, нарушаемое лишь щебетанием птиц в листве.

Рейд наконец выдохнул, опустил голову и провел пальцами по темным коротким волосам на затылке. Спустя минуту он взглянул Джулиет в глаза.

— Знаешь, я обещал твоей сестре не обижать тебя, — осторожно сказал он, — похоже, я нарушил это обещание тут же.

Сердце Джулиет подпрыгнуло, но он не дал ей ответить.

— Как-то неудобно разговаривать перед домом твоего бывшего, — сказал он, слегка хмурясь и переступая с ноги на ногу. — Мы можем куда-нибудь поехать, где можно поговорить спокойно?

Выбор у них был небогатым, особенно если учесть, что оба они были далеко от дома.

— Можно поехать к моим родителям, — предложила Джулиет.

Рейд сжал губы и отвел глаза.

— Да, но там твоя сестра, — напомнил он ей.

Джулиет, хорошо зная характер Зои и памятуя о том, как ее может разозлить любой пустяк, ухмыльнулась.

— Мы можем войти с черного хода и пойти в мою комнату, так что никто не узнает, что мы пришли.

По его виду нельзя было сказать, что он сдался, но, в конце концов, он нехотя кивнул, открыл дверь машины и придержал ее, пока Джулиет садилась за руль.

— Я поеду за тобой, — сказал он, когда она пристегнулась и завела мотор.

— Осторожно, и никаких неожиданных поворотов: ты ведь знаешь, я тебя поймаю, — добавил он, закрывая дверь и направляясь через дорогу к своему «мерседесу».

Его забота и участие поразили Джулиет, особенно после их первой встречи: поначалу у Рейда был совсем иной настрой. Но если и было что-то, что она хорошо знала о нем, так это то, что твердость и непреклонность были лишь скорлупой, под которой пряталась ранимая душа, способная на заботу и сострадание.

Джулиет выехала из района, где жил Пол, Рейд следовал за ней, и через несколько минут въехала в респектабельный пригород, где располагались поместья стоимостью в десятки миллионов долларов, среди которых был и дом ее родителей. Она проехала по длинной подъездной аллее, объехала дом и остановилась у дальнего конца огромного гаража, где отец хранил под замком свой «шевроле корвет» 1967 года, полученный за победу в гонках, и «Шелби кобра» 1962 года. Если они припаркуются здесь, никто не заметит ее машину и автомобиль Рейда.

Заглушив мотор и выйдя из БМВ, она подождала, пока Рейд сделает то же самое. Когда он приблизился к ней, она повернулась и пошла по дорожке, что вела к черному входу в дом. Поднявшись по лестнице на второй этаж, они прошли по коридору и оказались перед входом в комнаты, в которых прошли детство и юность Джулиет и ее сестер.

Пройдя первую дверь, они оказались в маленькой гостиной, что когда-то была раскрашена в яркие розовые и фиолетовые цвета, где раньше на стенах висели плакаты с портретами ее кумиров. Родители позволяли дочерям делать со своими комнатами все, что им вздумается, притом, что весь дом был просто иллюстрацией к журналу «Прекрасные дома и сады», а ведь Зои предпочитала декор в стиле эмо и готов! Сейчас гостиная была выкрашена в персиковый цвет, шторы и ковер — кремового цвета, перед телевизором расположился маленький диванчик на двоих и пара кресел, вдоль стен стояли книжные полки.

Пройдя через вторую дверь, они очутились в спальне Джулиет, где все еще стояла ее юношеская кровать с балдахином. К спальне примыкала гардеробная, где была собрана самая разная одежда, с детских лет до последних вещей из собственных коллекций. До сих пор у нее не было возможности разобрать вещи и отобрать то, что можно было бы отдать нуждающимся. Честно говоря, далеко не со всеми вещами Джулиет готова была расстаться, уж слишком о многом они ей напоминали…

Но Рейду незачем было видеть эту часть комнаты, ему нужно было рассказать ей что-то очень важное. Положив сумку в кресло, Джулиет повернулась к нему, после того как он закрыл дверь.

— Достаточно уединенно? — спросила она.

Он обвел комнату взглядом, потом посмотрел на нее.

— Сойдет. Милая комната. А ты мастерски пробралась в дом, никто не заметил, — отметил он. — Наверняка ты нередко убегала из дома?

Джулиет усмехнулась:

— Я была паинькой, не то что Зои! Вот она была неукротима, это точно.

И тут же, будто уловив настрой Рейда, она перестала улыбаться. Теперь они оба были серьезны.

Рейд откашлялся.

— Так, о чем мы говорили? — произнес он, возобновляя беседу, которую они начали у дома Пола. — Да. Я тебе не доверял.

Джулиет ощутила, как в ней поднимается волна негодования. Услышать такое — все равно что получить удар в солнечное сплетение в момент, когда этого совсем не ожидаешь. Рейд был с ней предельно честен и откровенен, но, черт возьми, иногда неприкрытая, голая правда очень болезненна.

Отогнав все неприятные эмоции, чтобы они не захватили ее полностью, Джулиет приготовилась выслушать Рейда, что бы он ни сказал. Сейчас она не хотела спорить с ним, не хотела, чтобы он рассердился и ушел, не высказав все, что у него на душе. Ей хотелось, чтобы он задержался в этой комнате хотя бы на несколько минут. С того момента, как они расстались, у Джулиет появилось чувство, что их отношения потерпели непоправимый крах и больше они никогда не увидятся — ну, теперь можно было предположить, что единственными их встречами станут те дни, когда они будут привозить друг другу ребенка и отвозить обратно домой.