Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эти буквы обозначают три магических слова, которые должны знать только братья нашей ложи. Никому другому, даже Великому Магистру, эти три слова неизвестны. Это наша Священная тайна – тайна «Мертвой головы» и «Феникса». Ты должен знать, что наша ложа образовалась из слияния первой и второй всего шесть лет назад в смертельной борьбе с силами Тьмы и Дьявола, которые, именуя себя «Ложей трех корон», ведут наше Отечество к гибели. А буквы эти расшифровываются так: «М» – «Mord»[51], «U» – «Ultor»[52] и «Q» – «Qual»[53]. Кто бы к тебе ни обратился, назвав хотя бы одно из этих слов, ты обязан строго выполнить его указание, каким бы странным или ужасным оно тебе ни показалось.
Из книги Похлебкина «Словарь международной символики и эмблематики». Москва, 1995 год
«Масонство как политическая корпорация издавна стремится не пользоваться письменными документами, указаниями, инструкциями, приказами своим членам, а старается, не оставляя письменных и ясных следов своей деятельности, прибегать к символическим знакам, намекам, понятным лишь посвященным, и, не доверяя свои идеи и замыслы перу, доверять их символам…»
Какие тайны хранят эти предметы?
Всевидящее око в светоносной Дельте
– «Убийство», «мститель», «мучение», – повторил шепотом Генрих. И когда смысл сказанного дошел до него, невольно вскинул брови.
– Ты еще поймешь это, Генрих. Не пытайся постичь все сразу. Пока ты прошел испытание первой ступени. Все еще впереди. Братья тебе помогут, – впервые за все время ритуала посвящения заговорил стоящий рядом с Мастером незнакомый человек в богатом, расшитом блестящими узорами сюртуке. – Сегодня вечером к тебе подойдет наш человек. Ты это поймешь, как только он произнесет магическое слово и тайный призыв масонского пароля «боаз», что означает «утверждено силой».
Раздался стук в дверь. Генрих Кордек с неохотой оторвался от чтения увлекательнейшей книги. У него в руках была «Антропология с прагматической точки зрения» Иммануила Канта, книга, которую он долго не мог достать, так как она пользовалась исключительным спросом среди студентов. В этой удивительной книге в полуистертом кожаном переплете с металлическими уголками Генрих находил то, что во многом было созвучно его мыслям, давало ответ на многие его вопросы, заставляло задуматься, правильно ли он живет и верный ли путь избрал в жизни.
Состоявшееся посвящение в члены тайного ордена масонов казалось Генриху по прошествии нескольких часов странным сном. Все было настолько неестественным и нереальным, что он начал даже сомневаться, не почудилось ли ему все, что произошло в зале с зашторенными окнами в небольшом особняке на берегу Замкового пруда: повязка на глазах, острие кинжала, слова клятвы, странные предметы и не менее странные слова. Все походило на игру взрослых людей, которой они хотели скрасить свое монотонное существование.
Из «Основного закона Большой Ложи старых и вновь принятых вольных каменщиков»
«Статья 2.
2. Свобода вероисповедания, совести и мысли являются наивысшим благом свободных каменщиков. Свободное изложение взглядов в рамках масонского устава – предпосылка труда вольных каменщиков».
Генрих отложил книгу, быстро спустился вниз по скрипучей винтовой лестнице, открыл входную дверь. Перед ним стоял совершенно незнакомый человек. Он был одет в серый сюртук из камлота[54] с перламутровыми пуговицами, белую рубашку с отложным воротничком, ярко-синий галстук и такого же цвета панталоны. На голове у него был цилиндр-боливар, в руках – трость.
– Господин Кордек? Здравствуйте!
– Здравствуйте!
Ему было лет сорок. Лицо мужчины выглядело очень суровым, даже несколько свирепым. Возможно, такой вид лицу придавала бугристая, изъеденная оспинами кожа да бледный шрам, пересекающий правую щеку.
Сделав шаг в сторону Генриха, он вдруг замер, сверля его слегка прищуренным взглядом. Генрих понял: это – он. Тот человек, который должен был прийти сегодня вечером.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом незнакомец, не представившись, произнес одно слово из тех, которые ожидал услышать Генрих:
– Мститель. – А затем, сделав небольшую паузу, добавил: – Боаз!
Генрих протянул незнакомцу руку, и когда ладони их слились в рукопожатии, чуть заметно сделал условное движение большим пальцем и сказал:
– Я рад вас видеть, брат.
– Я тоже. Но у нас мало времени. Мой друг, вас ждет сегодня еще одно, может, самое главное испытание.
– Что я должен сделать? Я готов пройти огонь и воду, чтобы стать достойным нашего братства…
– Об этом я как раз и хочу вам сказать. Насчет воды, я думаю, не стоит, а вот огонь…
– Огонь?
– Да, огонь!
– Я готов выдержать любое испытание и не боюсь боли!
– Брат, вам не придется испытывать боль. Высший разум и добродетель требуют огня во имя спасения души тех, кто попирает справедливость.
Генрих, ничего не понимая, пожал плечами.
– Сейчас объясню, – так же тихо проговорил человек, оставаясь стоять около двери и не выказывая намерения проходить в дом. – Предателям национальной идеи, жалким французским прихвостням из «Ложи трех корон», которые повсюду простирают свои черные щупальца, как червь едят живую ткань прусской государственности, всем им должен быть преподнесен суровый урок. Брат, – он обхватил плечи Генриха руками, – ты должен сжечь шпайхеры[55] на Ластади[56]. Ведь каждый из них не только отмечен знаком «трехкоронщиков», но и представляет собой склад сатанинских и дьявольских атрибутов. Главное, конечно, «Красный кран», но не забудь и о шпайхере с изображением голландской мельницы…
Ряды шпайхеров на Ластади. Старинная гравюра
