— Ну, разумеется, этот глупец к тому же еще и трус! Но вы?! — не отступала Джулиана.

— Джулиана! — предостерегающе воскликнули Найтли и Аннабел хором. Найтли глянул на Аннабел. Та покачнулась. Наступил ее момент. Она знала это так же точно, как то, что Земля вращается вокруг солнца. Как весна следует за зимой. Как солнце поднимается на востоке.

«Будь смелой, — велела она себе. — Расслабься и падай. Верь в Найтли и совет Бессознательной с Сеймур-стрит».

Аннабел захлопала ресницами. И чтобы, на щеках появился лихорадочный румянец, представила себя в объятиях Найтли. Силу его рук, прижимающих ее к горячей, твердой груди.

— Вы нездоровы? — спросил он, пристально глядя на нее. И прижал ладонь к ее бедру. Поразительно, как такой скромный жест может вызвать бурю чувств!

— Кажется, да, — правдиво ответила Аннабел. Она любила его, а он ухаживал за другой, в то время как ее обуревали бесстыдные и порочные мысли. Она точно больна. Больна любовью, и отчаянно пытается завоевать его сердце.

Я…

Сейчас она упадет в обморок.

Она упала в обморок.

Или изобразила обморок.

Позволила своим коленям ослабеть, ресницам затрепетать и опуститься. И упала.

Но перед этим даже успела театрально прижать руку ко лбу для пущего эффекта.

И тут же оказалась в объятиях Найтли. Там, где всегда хотела быть!

Она мечтала об этом. Однако реальность превзошла все фантазии!

Сплошные мышцы, от рук до сильной груди. Она вдыхала чистый запах шерстяного костюма, смешанный с запахом самого Найтли. Даже на небесах ей не было бы лучше!

Подняв веки, она встретила взгляд живых голубых глаз. Только почему-то сильно потемневших. Его губы чуть приоткрылись.

Когда он смотрел на нее так, ее мгновенно охватывал лихорадочный жар.

— Аннабел? — хрипло спросил он. Она хотела объяснить… но что могла ему сказать?

Сердце сильно заколотилось.

Неужели получилось?

Она так привыкла к пренебрежению и полной заброшенности, что не предполагала, будто ее безумный план сработает.

И все же она лежала в объятиях Найтли, который нес ее куда-то, как принцессу. Перенес ее через порог кабинета, как новобрачную. Прижимал к себе, как женщину, которую наконец заметил.

Городские сплетни

Мистер Найтли продолжает ухаживать за леди Марсден. Она призналась друзьям, что в ближайшее время ожидает предложения.

«Морнинг пост»

Ни одна женщина не падала в обморок так красиво, да еще прижимая руку ко лбу! Собственно говоря, женщины не падали в обморок так часто, как принято думать. Найтли мог допустить, что она слишком туго зашнуровала корсет. И не могла свободно дышать. Недаром ее талия была такой тонкой, а роскошные груди почти вываливались из выреза платья.

Но он мог отличить притворный обморок от настоящего, особенно когда женщина падала в его объятия… и тогда наставал конец света…

Это всего лишь Аннабел, пытался убедить он себя.

Всего лишь Аннабел, прелестная, роскошная, с мягкими золотистыми локонами, падавшими на нежные щеки.

Всего лишь Аннабел с приоткрытыми губами… Но он ни о чем не думал. Ни о чем, кроме неотвязного желания прижаться губами к ее сочному рту, отведать вкус, познать, предъявить права…

Впервые он по-настоящему увидел эти голубые глаза и темные ресницы, увидел водоворот эмоций. Желание. Неуверенность. Надежду. Страх.

Он представил, как она бьется в экстазе: спутанные волосы, страстный взгляд, вздохи наслаждения.

Найтли хотелось уложить ее, сделать своей, дать это наслаждение.

Теперь, когда он увидел Аннабел по-настоящему, больше не сумеет смотреть на нее и не видеть такой. Такой бесстыдной, обольстительной, порочной. Чувственный образ навеки запечатлелся в его мозгу.

Остатки логики, не выветрившиеся из головы до конца, подсказывали, что это обман, что она делает это ради своей колонки. Но являлось ли это всего лишь притворством? Иными словами, была ли это единственная возможность наблюдать Аннабел в порыве страсти?

Или…

Может, именно он пресловутый объект ее симпатии, известный, к сожалению, как Болван? На это его сердце, его мозг, каждая частица существа твердо заявляли: «Нет. Нет и нет».

— Куда вы меня несете? — прошептала Аннабел. Дерек выдавил легкую улыбку, хотя твердо знал, что его прежний мир рухнул. Она была такой тихой. Такой незаметной… но сейчас он жаждал бросить ее на пол и взять тут же.

— Я несу вас в свой кабинет, — пояснил он.

Где они могут быть одни. Все это неправильно. Скверно!

Они направлялись в его кабинет, где Аннабел может прийти в себя, а он выпьет, вспомнит о благоразумии и здравом смысле.

«Думай о леди Лидии, — приказал он себе. — Думай о чертовом Новом Графе и обо всем, чего ты так добивался».

Но тут же выбросил из головы все приказы.

— Уверена, что могу идти сама, — сказала она. Возможно, поскольку остальные авторы смотрели, как он шагает к кабинету, держа на руках Аннабел. Ей, похоже, не нравилось быть в центре внимания.

— Хорошо, не будем рисковать, — решил он, поскольку не мог признаться, что ему нравится ощущать тяжесть и тепло ее тела. Через минуту он поставит ее на ноги и скорее всего больше никогда не обнимет.

«Леди Лидия. Все, чего он добивался…»

Он усадил Аннабел в большое мягкое кресло перед письменным столом и поспешно налил себе бренди. И сделал большой глоток, убеждая себя, что она пытается завоевать Оуэнса. Не его.

И что ему делать, когда Аннабел выжидающе на него смотрит.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он. Вполне безопасный вопрос.

— О… прекрасно. Правда. Какая я глупая! — пробормотала она.

Она заставила его увидеть…

Найтли смотрел на нее сейчас. Светлые локоны откинуты со лба. В голубых глазах миллион вопросов. Греховно-пухлый рот наводит на мысли о поцелуях и заставляет вспомнить, как она лежала на его руках всего несколько минут назад. Словно принадлежала ему.

Найтли зашел за стол, чтобы она не поняла, что он готов немедленно взять ее.

Он никогда не думал, что Дорогая Аннабел будет так его мучить. Но в эту игру могут играть двое!

Дерек слегка улыбнулся. Кстати, говоря об игре… нужно действовать так, словно он поверил, что она действительно лишилась чувств. Притвориться ничего не понимающим и безразличным к интригам. Это даст ему время что-то придумать.

— Стоило бы послать за доктором, — серьезно заметил он.