поехала крыша. Если бы можно было в тот момент остановить ход времени, приближающий рассвет, остановить поезд, приближающий конец их поездки, просто остановить Землю, Солнечную систему, Млечный путь, бег галактик, остановить весь этот суетливый, неправильный, ущербный внешний мир! Чтобы только остаться с ней вдвоем наедине в вечности, наслаждаться ей, любить ее и принимать ответную любовь… Он бы сделал это не колеблясь. Если бы это только было в его власти… Но, увы… Он не был Богом, а всего лишь влюбленным мужчиной…

Нешуточные страсти бушевали у него внутри.

— Что же мне с тобой делать, принцесса?

А спросить хотелось совсем другое.

«Как же мне сделать так, чтобы мы с тобой были вместе?»

Ответ на этот вопрос никак не придумывался. Никак, совсем ни в какую, мать его. Хоть убейся об стену.

А еще Гена очень боялся, что она все-таки останется с мужем. Кто он для нее? Случайный любовник. Он готов был умолять Лизу со слезами на глазах, чтобы она второй раз не наступала на одни и те же грабли. А она в ответ сердилась и грубила. И тем самым очень сильно его расстраивала.

Мудак Костров, который законный муж, и за одно это его хотелось немедленно расстрелять без суда и следствия, пару раз звонил Гене с какой-то левой симки. Последний раз посреди ночи, когда принцесса, притомившись от любви, спала. Костров по телефону шепотом спросил Гену, что ему делать дальше. Признался, что денег у него нет. На этом моменте детектив не сдержался и матерно выругался. Оказывается, господин Шевчук, придумщик аферы, кинул своего подельника, присвоил все наворованные тяжким трудом миллионы себе и ударился в бега. Гена, нечеловеческим усилием сдерживаясь от ругани, мрачно посоветовал Артему сидеть на месте и ждать его.

Развязка всей этой истории, а заодно и развязка семейной драмы Костровых стремительно приближалась к своей кульминации. И Гена все больше и больше дергался.

Ему очень сильно нужны были эти чертовы миллионы. Если он их найдет и вернет директору «Уютного дома», а еще пообещает в будущем возглавить службу безопасности его конторы, тот, вполне вероятно, одолжит ему недостающую сумму для отъезда в Германию. Гена просто не мог прошляпить очередной шанс своей дочери на выздоровление и нормальную жизнь. Не имел права.

Но это означало, что неизбежно приближалось и расставание с Лизой…

После ночи любви она была нереально спокойна и сосредоточена. Словно сделала для себя какие-то выводы, пришла к какому-то решению. Гена отдал бы все, что у него было, чтобы прочитать ее мысли. Понравился ли он ей так, как она ему? Влюбилась ли хоть немножко? Пойди разбери этих верных и терпеливых жен, что у них там в голове. Представители этого вида человеческих существ плохо изучены современной наукой, так как все реже и реже встречаются в природе…

Лиза, следуя его инструкциям, быстро собрала детей. Одарила прощальным взглядом мудака мужа и ушла. На Гену даже не посмотрела. Его сердце сжалось. Он не ожидал, что это будет ТАК больно.

— Какого черта, Козлов?! Мы с тобой так не договаривались! Какого черта ты ее с собой притащил? Надеюсь, ты с ней хоть переспал? А видео есть? За видео сразу миллион, как и договаривались!

… нет, не ушла. Открыла дверь и медленно зашла обратно.

Она по-прежнему смотрела только на своего мудака мужа — теперь Гена его мысленно только так и называл. Но на этот раз ее глаза полыхали таким неистовым пламенем, что оба мужчины невольно поежились под огнем ее гнева.

— Почему это ОН со МНОЙ переспал? Это Я с НИМ переспала, причем совершенно бесплатно! Поздравляю тебя, Костров, ты рогат! И знаешь, что? Мне понравилось намного больше, чем твои вялые попытки добиться от меня хоть какого-то возбуждения!

При этих ее словах с лица Артема сползла глумливая ухмылка и появилась растерянность. Видно было, что он привык, что реакция на его издевки и насмешки была совершенно другой. А тут вдруг получил ответку от Лизы. А у нее, судя по всему, наболело до такой степени, что она никак не могла успокоиться.

— Кстати, хотела тебе сказать огромное спасибо за то, что ты поднял на меня руку. Открыл мне глаза на то, с кем я живу. А то бы я, дура, еще десять лет тебя, козла, терпела. Да еще бы и рефлексировала, что недостаточно хороша для тебя. Очень надеюсь, что тебя посадят за мошенничество.

Горевшая праведным негодованием, раскрасневшаяся от волнения Лиза была так хороша, что Гена на нее залюбовался. И чуть не пропустил момент, когда Артем разозлился и набросился на свою жену с кулаками.

Попытался наброситься. Но немножко не успел.

— Костров, еще раз дотронешься до нее, станешь инвалидом, и я не шучу, — негромко рыкнул на него Гена, хорошенько прикладывая соперника локтем и тут же подхватывая обмякшее тело и укладывая его на бочок. — Семью свою ты уже просрал, работу тоже, сейчас здоровьем рискуешь. Отдохни.

Со стороны все выглядело так, как будто Костров отчего-то резко устал и плавненько прилег на кроватку, поскуливая. Гена поднял глаза и нарочито добродушно улыбнулся: в приоткрытой двери торчали головы детей Лизы.

А сама мать семейства стояла перед ним вся такая огнедышащая, еще не отошедшая от такого мощного выброса эмоций. Смотрела на него напряженно, сжимая и разжимая кулаки. Видно было, что она слышала слова Артема, и не понимает, как себя с ним вести и что говорить. Да еще и его улыбка сбила ее с толку. Потом дрожащим пальцем она начала тыкать ему в грудь.

— Ты… ты…

Ну, наконец-то, и он получил порцию внимания от принцессы! А то уже всерьез ревновать к Кострову начал. Гена очень сильно надеялся, что нравится ей хоть чуть-чуть, а не просто подвернулся под руку, чтобы отомстить мудаку мужу. В любой другой ситуации он бы плюнул на выяснения отношений, просто притянул ее к себе, и они бы повторили все то, что проделывали сегодня ночью в поезде. Но в этой комнате по странной нелепости скопилось слишком много Костровых, и поэтому Гена улыбнулся ей так же, как только что улыбался ее детям. Перехватил ее руку и поцеловал. И тут же отпустил.

— Лиза, езжай с детьми домой. Все будет хорошо.

И добавил мысленно: «Лети на свободу, моя прекрасная бабочка. Теперь я точно знаю, что ты справишься, и с тобой все будет в порядке».

Лиза посмотрела на него странным взглядом. А потом молча повернулась и ушла. И без нее в комнате сразу стало