— Женщина, что мне звонила и заказывала документы, была испугана до чёртиков, — задумалась вслух, — и пакет был срочный. А в деле нам известны всего две женщины: звонившая Попова и мертвая няня Михайлова. Михайлову похитили, значит, телефона у неё быть не могло. Либо ей удалось сбежать, но откуда у рядовой няни мой номерок? Да ещё и на память… Ну и умерла бы она в другом месте. Да и побежала бы в полицию или, на худой конец, к Федотовым.

— Это при условии, что Михайлову похитили, — заметил Эмир, принимая из моих рук чашку, а я кивнула согласно:

— Именно. Видео же у нас есть? Надо глянуть. И на квартиру, где она жила заглянуть было бы не лишним.

— Там Панфилов был, — сказал, отведя взгляд, а я хмыкнула:

— Забудь. Мы сами по себе, — Гриша уже попивал кофе, пытаясь не раздавить крошечную чашку здоровыми лапищами, так что вторую я поставила перед Вадимом, продолжив рассуждения: — Если няня с самого начала в деле и похитила себя сама, то открываются новые горизонты. Да и неплохо было бы выяснить, а чей же это ребёнок, — я вышла из кухни и вернулась с ноутбуком. Открыла и увидела на рабочем столе новую иконку с игрой. — Серьезно?

— Было скучно, а я не в теме, — пожал плечами Гриша. Вадим хохотнул, заглядывая в ноутбук, а я открыла почту и запустила видео, переместив его так, чтобы было видно всем. Ничего нового я не увидела, помимо того, что успел рассказать Панфилов, а вот Гриша усмехнулся: — Тачку эту тоже я продавал. И не Руслану. Но как зовут не знаю, вообще впервые его видел, на местного не похож. Бар скоро откроется, можно попытать счастье и поспрашивать.

— Эмир, тебе надо в полицию, — сказала со вздохом, — пора воскресать.

— Согласен, — кивнул в ответ, — даже позвонить никому не могу. Быть трупом очень неудобно. Что наплести? Уехал в командировку, на квартире жил друг?

— Потом затаскают, — поморщилась брезгливо, — что за друг, как звать, где познакомились, сколько водки вместе выпили. Не. Давай под идиота.

— Жил у бабы, занят — страсть как, возвращаюсь — тачки под домом нет, хата опечатана?

— Сойдет, — пожала плечами, — освободишься — позвони. Я к Федотовым. Обожаю выяснять кто чей папочка.

Эмира слегка перекосило, он прошёл мимо и приложился губами к моей макушке, слегка похлопав по плечу. Гриша двинулся за ним, а я быстро убрала продукты обратно в холодильник и пошла одеваться. Боль стала верным спутником и я почти не обращала на неё внимания. С отвращением посмотрела на спортивные и натянула джинсы и любимый свитер. Наспех высушила волосы, бросила беглый взгляд в зеркало, но тут же развернулась к нему вновь. Кто эта тень с потухшим, безжизненным взглядом? Существовать девять месяцев, считая дни до рождения ребёнка сестры скрестив пальцы или смириться и жить дальше? Я его не осуждала. Решение верное, взвешенное, разумное, ответственное. Но было чертовски обидно. Зачем расписываться? Хотя, и на это ответ есть… чтобы связать себе руки, тянущиеся ко мне. Если ещё и я забеременею случайно, ему останется только пулю себе в лоб пустить. Но вероятность на столько мала… А, к черту. Немного тонального на круги под глазами, чуть-чуть румян, помада любимого вишневого цвета. Огня в глазах не прибавилось, но смотреть на себя уже не так тошно. Покидала в сумочку самое необходимое, вышла в коридор, обулась, взяла куртку, подхватила ключи от машины и услышала возмущённый голос Вадима:

— Знаешь, это неприятно, Линда. Я тебя вчера, вообще-то, спас, но не услышал даже «спасибо». И ты собралась свалить, как будто меня тут и не было.

— Спасибо, — сказала серьезно, — и я думала, ты уехал, — он посмотрел недовольно, а я потупила взгляд, буркнув: — Ладно, я задумалась и забыла, что ты тут.

— И как ты намерена искупить свою вину?

— Будешь моим плюс один на свадьбе? Дважды, если меня не убьют раньше.

— Больше похоже на ещё одну услугу, чем на извинение, — скривился, обуваясь, — и что мне с этого?

— Ничего, — слегка пожала плечами в ответ.

— Ахренеть, ты даже не пытаешься, — округлил глаза, разогнувшись. Подхватил куртку и мы вместе вышли в коридор.

— Да мне как-то и предложить нечего, — задумалась, закрывая дверь и идя к лифту, — информация у тебя та же, что и у меня, денег у меня нет, а тебе свои наверняка девать некуда, парней своих не отдам, да и хрен они к тебе пойдут, — зашла в лифт и подняла голову, глядя в его насмешливые глаза: — Что ещё? Хочешь, поцелую?

— Хочу, — ответил, усмехнувшись. Я стушевалась и промямлила:

— Помада.

— Переживу. Давай, поцелуй за спасение вполне сойдёт. С остальным потом разберёмся.

— Наклонись, что ли, — проворчала, сделав шаг навстречу.

— Сделай так, чтобы я этого захотел.

— Да проще по яйцам тебе врезать, — скривилась в ответ, а он заржал:

— Вот она, благодарность!

Из взгляда пропала насмешка, в уголках глаз пролегли мелкие морщинки, смех задорный, мальчишеский, искренний… и захотелось теперь уже мне. Положила руки ему на шею, зарывшись пальцами в волосы, глядя в глаза, и он тут же перестал смеяться. Двери лифта закрылись, я привстала на носки, но все равно не дотягивалась, а наклоняться он не спешил. Слегка потянула его голову на себя, но он не поддался.

— Стремянки у меня с собой нет, извини, — усмехнулась тихо и начала убирать руки, но он положил на них свои. — И?

— Не думал, что ты это сделаешь, — сказал серьезно и добавил: — Так.

— Как? — спросила с вызовом.

— Не важно, — отмахнулся беспечно и убрал мои руки, нажав на кнопку первого этажа, — не хочу ходить в помаде.

Сунул руки в карманы и весь спуск следил за электронным счётчиком этажей над дверьми.

— Думаю, мне тоже имеет смысл съездить к Федотовым, — сказал, выходя на улицу. — Вместе поедем или отдельно?

Хотелось из принципа сказать «отдельно», остался неприятный осадок от сцены в лифте, но разум победил, я равнодушно пожала плечами и сказала:

— Давай вместе.

— Тогда на моей, — и вальяжной походкой отправился к машине, помахивая брелком.

То ли у него методы такие для соблазнения, то ли натура берет верх и все получается само собой, но, вынуждена была признать, это работало. Интерес был изначально, теперь появилось острое желание огреть его чем-нибудь потяжелее, а раз бесит, то и до постели один шаг. У меня так или у всех — по барабану. Хотелось забыться и его объятия