– А если рядом с тобой появится кто-нибудь еще?

– Надеюсь, так и будет, – неожиданно резко произнесла она. – Если появится принц на белом коне, я забуду о прошлом. Но тебя это не касается, Бен Логан. Сколько я буду его ждать и как сильно при этом буду страдать, полностью зависит от меня.

Домой они ехали в молчании. Мэри съела тост и легла спать, едва обмолвившись с Беном парой слов.

Он проснулся ночью и услышал, что Мэри тошнит. Сказать, что он ему стало не по себе от ее мучений, – значит не сказать ничего.

Почему бы не пойти к ней, не обнять и не сказать, что любит ее? Потому что Бен любит ее, он в этом уверен. Мысль о расставании с Мэри почти убивала его.

Но словно насмехаясь над ним, в его голову приходили и другие мысли. Бен вспомнил своего брата, в крови, без сознания, на грязной дороге в Афганистане. Он вспомнил свою мать, которая возвращалась домой поздно ночью из театра, взбудораженная и радостная. Она обнимала Бена, говоря:

– Сделай меня счастливой, Бен. Заставь меня оставаться счастливой.

Глядя на двери материнской спальни в то утро, когда она умерла, Бен думал, что подвел ее.

Нужно сделать всего пять шагов до спальни Мэри, чтобы войти к ней и утешить.

Если он оставит ее здесь, то подвергнет риску. Но если он возьмет Мэри в США на ее условиях…

Ее рукопись лежит на кухонном столе. Бен перелистал ее, и ему хотелось одновременно улыбаться и плакать. В воображении автора все может случиться. В романе Мэри он может быть героем.

Мэри может быть в безопасности в своем воображаемом мире. Что Бен готов ей предложить, чтобы она чувствовала себя еще более защищенной?

Он поднялся в надежде увидеть Мэри выходящей из ванной комнаты, но она вернулась в спальню и плотно закрыла двери. Она впустит Бена, если он попросит. Но просить ее он не станет.

Бен вышел на улицу и посмотрел на звезды, убеждая себя, что для него здесь все чужое и он должен уехать. Он обязан оставить Мэри в покое.

– Я больше ничего не смогу для нее сделать, – сказал он себе. – Я не готов обещать ей счастливый брак. Она может пофантазировать о нем в своем романе. Я не буду рисковать ни ее, ни своим благополучием.

Наступил рассвет. Бен решил уехать. Джейк проведет на съемочной площадке весь день, и они смогут с ним увидеться только к вечеру. Бену нужно вернуться на Манхэттен – в материальный мир, где нет места эмоциям.

Он постучал в дверь спальни Мэри. Ему было не по себе.

– Входи!

Она лежала в постели, бледная и невероятно уязвимая.

– Как ты?

– Я в порядке. – Она печально улыбнулась. – Ладно, я плохо себя чувствую, но не я первая, не я последняя. Я справлюсь.

– Ты не хочешь, чтобы я остался? – Бен остался бы, но только чтобы помочь.

– Ты наполнил мою морозилку. Наколол дров. Что еще мне нужно?

Бен не ответил.

– Ты уезжаешь прямо сейчас?

– Я… Да.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя на прощание? – сердито спросила она, и он не стал ее винить.

– Обойдусь.

– Не сомневаюсь, что обойдешься. Спасибо за дрова и пропитание. И за моего ребенка. До свидания, Бен.

Не сдержавшись, он подошел к кровати, наклонился и поцеловал Мэри.

Она не вынула руки из-под одеяла. Но позволила себя поцеловать.

– Я буду на связи, – сокрушенно произнес Бен.

– Прекрасно.

– И буду перечислять деньги.

– Спасибо.

– Береги себя.

– И ты тоже.

Бен повернулся и вышел за дверь.

Мэри очень долго лежала и просто смотрела на дверь. Она отпустила Бена.

Если бы она попросила, он взял бы ее на руки и отвез обратно на Манхэттен – в свою стерильную квартиру.

– По крайней мере, я бы с ним встречалась. – Она едва сдерживала слезы. – И терзала бы свое сердце. Я об этом знаю. Я сидела бы и писала роман о реальном герое. Я не знаю, чего он хочет. Знаю лишь, чего он не хочет.

Но нельзя давать волю эмоциям.

– Ну-ка, возьми себя в руки! – велела себе Мэри. – Через два часа ты должна быть на работе.

Хайнц в изножье кровати взволнованно на нее посмотрел.

– Не беспокойся, – сказала ему Мэри. – Я сама жутко волнуюсь.

Все будет в порядке. Жаль только, что у нее сжимается сердце при мысли, что любимый мужчина уехал от нее на другой конец земного шара.

Приехав в Окленд, Бен разместился в отеле, сделал несколько международных звонков, поработал с документами. При этом он старался не думать о Мэри.

Наконец он увиделся с Джейком. Черт побери, до чего приятно встретиться с братом! Несмотря на теплые приветствия, в отношениях братьев чувствовалось напряжение. После циклона между ними было много недосказанного.

Возможно, немало недосказанного было между ними в течение всей жизни.

– Привет, Джейк!

Мужчины обнялись.

– И тебе привет.

Они отправились в бар, который хорошо знал Джейк, пили пиво и делали вид, будто все в порядке. Но разговор не клеился.

После циклона оба обрадовались, увидев друг друга живыми, но теперь между ними стояло самоубийство матери – непоправимое и страшное происшествие.

Бен подумал, что, вероятно, самоубийство матери всегда разделяло его с братом. Возможно, оно мешало ему выстроить нормальные отношения с окружающими.

Однако теперь брат знает, как умерла их мать.

– Зачем ты сюда приехал? – спросил Джейк, когда обоим надоело обмениваться любезностями.

– Повидаться с тобой.

– Ты прилетел в Новую Зеландию только ради меня?

– Я привез Мэри.

– Мэри?

– Это девушка, которая спасла мне жизнь. Она приехала ко мне в Нью-Йорк, но плохо себя почувствовала, поэтому я отвез ее домой.

Бен должен был сказать намного больше. Следовало сообщить, что Джейк станет дядюшкой. Но Бен не знал, с чего лучше начать.

Однако Джейк отлично понимал своего брата. Он смотрел в его лицо, и Бен знал, что брат обо всем догадался. Мэри не просто какая-то девушка, которая спасла ему жизнь.

– А теперь ты возвращаешься? – почти настороженно спросил Джейк.

– Да. Завтра.

– Она серьезно больна?

– Сейчас с ней все в порядке. Более или менее.

– И до чего дошли ваши отношения?