Нико вздохнул и закрыл глаза. Тело, уставшее от тренировки, гудело, мысли начали плыть, и принц погрузился в полудрему, смешанную с шумом воды и гребных колес. Ему приснилось, что слоны оторвались от часов, разбухли до размера настоящих животных и танцуют прямо у него над головой.

– Да чтоб вас всех там спалило, – простонал принц, накрываясь подушкой.

Это не помогло. На палубе явно творилось странное. Обычно народ с утра так не бушевал. Все громыхало, скрипело, и Нико даже подумал, что наступил вечер, «Мурасаки» причалил к порту и на воду спускают лодки, вот отчего такая суматоха.

Измученный принц расстался с постелью и, выйдя в коридор, машинально потрепал по голове Шивила, налетевшего на него с криком: «Батька проснулся!» С висящим на руке мальчуганом он поднялся по лестнице и будто попал на соахский базар. Солнце било в глаза с такой силой, словно Яни всю ночь упорно верила в хорошее. На небе не было ни облачка, а паруса наконец-то поймали долгожданный теплый пассат.

Но изменилась не только погода. Прежде на палубе можно было встретить лишь два ярких пятна – провидцев Доо и Ясураму, прозванных «бабоньками». А сегодня почти все вырядились как на праздник и настроение на «Мурасаки» царило веселое и озорное. Это было так странно, что принц даже растерялся. Не мог же Клецка вдруг прозреть и увидеть благополучный исход, после которого все будут жить долго и счастливо, как в судмирских сказках, где не бывает плохих концов.

Шивил, увидев рысь, понесся к ней со всех ног. Тут же мимо пробежала веселая Илюшка в ярко-розовом платье, задела Нико локотком и, стрельнув глазами, понеслась дальше, к ведам. Кто-то из них уже разоделся, другие копались в здоровенных сундуках, визжали, хохотали и выдергивали друг у друга украшения.

Нико смотрел на залитый солнцем и смехом корабль, и ему казалось, что Царство Семи Гор пришло к ним в гости гораздо раньше, чем они к нему.

За всем этим, стоя в стороне, наблюдали провидцы Доо и Ясурама. Глянув на них, принц тут же понял, на ком лежит грех столь буйного утра.

– Что здесь происходит? – спросил он, указывая на шумных руссивок. – Это вашим барахлом с утра так скрежетали?

– О-о! Какая честь! Великий господин! – воскликнул пухлый Доо, сгибаясь в поклоне.

Поклон получился скромным из-за нескромного живота предсказателя.

– Великий господин! – эхом откликнулся Ясурама и согнулся почти пополам.

– Мы решили раздать свои вещи этим бедным женщинам, – важно сказал Доо, поведя рукой в сторону вед. – Сегодня мы прибываем в Царство Семи Гор и купим там ткани подходящих цветов! Теперь у нас будет такая же одежда, как у великого Кайоши-танады! Только фиолетовый и золото, остальные наряды нам ни к чему!

– Поэтому мы велели слугам вынести все наши сундуки из гардеробной на палубу и умоляли руссивок принять эти скромные дары! – суетливо вставил Ясурама.

– Что такое вы говорите, друг мой?! – покраснел пухлый провидец. – Мы совершенно их не умоляли! Мы не опустились бы до подобного перед какими-то дикарками!

– Но вы же сами сказали, что нам надо…

Доо легонько пнул «близнеца», и тот прикрыл рот рукавом, но тут же воскликнул:

– Кайоши-танада! – и вытянул шею в сторону трубы, из-за которой вывезли Клецку.

На провидце была привычная одежда: фиолетовая в золотых ирисах, а лицо, шея и ладони блестели от густого слоя крема, кое-как размазанного Оситой. Остроух держал над господином бумажный зонт, делавший круги под глазами Кайоши еще темнее. По всему было видно, что этой ночью Клецка толком не спал.

– Провидец Ясурама, да что же вы копошитесь? – сказал Доо, доставая из рукава карандаш. – Скорее, скорее, разворачивайте! Осита! Иди сюда, негодник! Вставай спиной ко мне и согнись как следует!

Нико обернулся к «бабонькам» и увидел, что Ясурама раскатывает на спине чесночного мальчишки лист бумаги, а Доо запечатлевает наверху дату.

– Небо в этот день было ясное, как глаза великого и прекрасного Кайоши-танады! – высокопарно сказал Ясурама, а Доо торопливо записал. – Его божественный лик озарил всю палубу золотым сиянием, и всюду, куда бы ни посмотрел Кайоши-танада, распустились цветы и запели птицы!

Пухлый предсказатель продолжал строчить.

– Наряд Кайоши-танады был бесподобен и…

– Нет-нет, погодите, Ясурама. Мы уже вчера писали, что он был бесподобен, а позавчера – что восхитителен, а за день до этого что прекрасен. Надо придумать новое описание, иначе какой толк от нашей летописи? Давайте, подумайте хорошенько.

– Ошеломляющий! – воскликнул Ясурама.

С трудом сдерживая смех, Нико отошел от чаинцев и шуганул рысь, уже взявшуюся вылизывать несчастного Клецку.

– Эй, княжич! – крикнула с полубака Олья в красном платье с узором из облаков. – Глянь-ка! Похожи мы на намулиек? Бабоньки говорят, что в рыжем царстве все так одеваются!

Принц взбежал по лестнице и оказался рядом с ведой.

– Вы же вроде бегали от подарков? – спросил он. – С чего вдруг принять решили?

– Так перед праздником! – Олья поправила заколку на правой косе, скрученной в спираль над ухом. – Ты не слышал, что ли? У Княжны скоро именины! Он сказал, что как в Унье-Пунье остановимся, так он пир закатит! И с танцульками!

– В Унья-Панье, а не Пунье, – рассмеялся Нико.

– Ой, да ты бы себя послушал! – покраснела веда, пихнув его локтем.

Нико невольно залюбовался руссивкой. Ее стройным станом, смольными волосами и большими черными глазами с такими длинными ресницами, что казалось, тени от них перекрывают половину лица. Образ Данарии истлевал в памяти так же быстро, как однажды распалил в сердце огонь, и на его место упорно просился новый, но Нико старался этого не показывать, хотя бы из уважения к остальным девушкам.

– Эй! – тут же подскочила косоглазая Уля в синем платье. – А я красивая?

– Очень, – улыбнулся принц.

– А я? – ухватилась за рукав Нико Глашка.

– И ты красавица.

– Ну все, девоньки, – сказала Олья, услышав колокольный звон, и потащила подруг к лестнице. – Завтракать пора. Потом похвалитесь. Да смотрите не замарайтесь!

Они с Нико еще раз тепло переглянулись, и принц почувствовал, что сил у него стало чуть больше. Он посмотрел в сторону моря, вдохнул свежий ветер и заметил, что Астре и Марх внизу занимаются чем-то странным.

Калека сидел в кресле возле фальшборта, укутанный в рыжее пакуттское одеяло из верблюжьей шерсти, а Марх бросал ему на культи не то пуговицы, не то монеты. Нико от любопытства чуть шею не вывернул, но спускаться не стал. Он был уверен, что Астре и на этот раз не расскажет о своей задумке.

В общем-то давно стало ясно, что калека не сможет снять ограничение Цели. Кайоши об этом не говорили, чтобы он не начал совсем уж с ума сходить, но проблема Астре была нерешаема.