Сам он маячил за спиной того парня, который колотил в нашу дверь. Я стоял, прислонившись к стене между окном и деревянной входной дверью. Стены дома тряслись. Я услышал, как мама спрашивает, в чем дело, и в ее голосе уловил страх. Я не хотел, чтобы она тревожилась, поэтому должен был выйти на улицу и получить свою порцию боли. Мать получала свою, борясь с раком, меня же ждали совсем другие страдания.

Я вышел на улицу, и они на меня напали.

Вначале борьба шла, как мне казалось, более-менее на равных. Они меня лупили, но это была всего лишь боль, похожая на ту, которую ощущаешь, упав с велосипеда. Контролируемая боль. «Интересно, как долго это может продолжаться среди бела дня?» — подумал я.

Но тут парень с татуировкой на лице ударил меня в левый бок кастетом, и мне показалось, что в меня попала молния. У меня было ощущение, как будто к боку и левой части груди приложили раскаленную железную вешалку. Боль была электрической, и до этого я в жизни не ощущал ничего подобного. Это была не тупая боль от сломанной ноги или острая боль от пореза. Это была боль чисто электрического характера, словно меня ударил током скат. От удара сломались два ребра.

В целом грудная клетка человека защищает находящиеся за ней внутренние органы, однако каждое ребро по отдельности можно сравнить с сухой веткой, которую можно сломать, если правильно по ней ударить. Ребра такие тонкие, что во время операции их можно перекусить инструментом, похожим на большие щипцы для ногтей. Нервы в ребрах расположены только по внутренней стороне. Грудная клетка, как я уже сказал, обеспечивает хорошую защиту. Кости в ней, в отличие от костей черепа, пористые и подвижные, что позволяет им двигаться при вдохе и выдохе. После деформации грудная клетка возвращается в исходное положение. В общем, в инженерном смысле это очень надежная конструкция.

Несмотря на боль, я понял, что серьезно не пострадал. Внутри я ощущал страшную боль, но одновременно меня переполняли ярость и четкое чувство цели. Я вышел за рамки «бей или беги». Я уже не боялся и не паниковал. Я превратился в комок ярости и ненависти.

Мой мозг наконец-то позволил адреналину оказать на меня максимальное влияние. Я начал отбиваться. К этому времени на нашей тихой улице стали останавливаться автомобили. Ларри дал приказ об отступлении, и бугай бросился к своей припаркованной за углом машине. Мы с Ларри в последний раз обменялись взглядами, полными ненависти. Соседи. Стоя на одном колене, я наблюдал, как он исчез в своем гараже.

Я попил воды из лежащего на земле садового шланга, вытер лицо, открыл входную дверь и проскользнул внутрь. Запер дверь на засов — это было последнее требовавшее сил болезненное усилие, которое мне тогда пришлось совершить. Потом сел на пол около дивана в гостиной, где обнаружил нож, который приготовил, но забыл взять с собой, когда выходил на улицу.

Стонать хотелось от каждого вздоха. Сидя на полу в доме родителей, я чувствовал прилив текущих по венам гормонов. Обуздать выделившийся адреналин не так-то просто, это требует времени. Для сравнения могу привести аналогичный пример: попробуйте успокоиться после автокатастрофы.

Я сидел на полу спиной к входной двери и все еще чувствовал запах дыма, исходивший от бугая, нанятого Ларри. Не сигаретного дыма, а какого-то химического, словно жгли пластик. Бугай подготовился к драке. Даже сейчас, спустя 30 лет, я очень хорошо помню тот запах.

Неудивительно, что часть нашего мозга, которая обрабатывает запахи, обонятельная доля, напрямую связана с гиппокампом, который имеет форму пары морских коньков внутри каждого виска перед нашими ушами и отвечает за создание и долговременную память. Именно поэтому определенный запах может вызвать сильное эмоциональное воспоминание. Зрение, осязание и вкус не имеют такой прямой связи с хранилищем эмоций и воспоминаний.

Память запахов также называют в честь французского писателя феноменом Пруста. У Марселя Пруста есть известное описание того, как запах миндального печенья с липовым чаем вызывает в нем воспоминания детства. Не буду утверждать, что все связанные с запахом воспоминания являются приятными. Запах того бугая остался в моей памяти, и мои лобные доли не в состоянии его стереть, как бы я этого ни желал. Несмотря на все наши когнитивные способности и силу нейронов, от некоторых воспоминаний невозможно избавиться.

В жизни встречаются самые разные опасности, и нередко мы не в состоянии их избежать. Например, если водитель выезжает на встречную полосу, то угроза его жизни является непосредственной, а катастрофа может произойти очень быстро. Если у человека обнаружен рак (как было у моей матери), то угроза зависает над человеком, как дамоклов меч. В случае с Ларри угроза для меня была чем-то средним между двумя приведенными выше примерами. Я знал, что он хотел меня унизить, и несколько месяцев психологической войны отняли у меня массу сил, хотя я и стремился показать ему, что меня не задевают его нападки.

У моей истории с Ларри нет красивого голливудского конца. Я не смогу поведать читателю о том, как отомстил своему обидчику. Спустя несколько месяцев он продал дом и уехал. Я выдержал и выстоял. На следующий год до меня дошли слухи о том, что Ларри посадили в тюрьму.

И вот спустя много лет у меня возник конфликт с профессором. Я вернулся домой, чувствуя, что моя карьера под угрозой, а будущее — непредсказуемо и туманно. Я думал о том, что меня ненадолго пустили в клуб, в элитное сообщество нейрохирургов, а сейчас все шло к тому, что меня из него выпрут, исключат за нарушение субординации, за то, что не знаю своего места, и за отсутствие слепой веры. Профессор мог сильно испортить материальное положение всей моей семьи. На этот раз угроза исходила не от нанятого мордоворота, а от влиятельного хирурга, профессора и моего начальника.

В тот момент я даже не представлял, что произойдет дальше. Но точно так же, как и в случае с Ларри, я должен был найти способ продолжать жить дальше. То, как каждый из нас это сделает, как справится с трудностями, зависит от того, сломается ли человек под гнетом тяжести или выдержит удар. К счастью, эволюция и опыт предоставляют нам все необходимые средства для борьбы с жизненными перипетиями.

Во многом в этом вопросе нам помогли наши предки: от самых далеких до наших родителей. Кроме того, эти качества мы можем развивать и укреплять в себе в течение всей жизни. Мы способны адаптироваться к самым разным обстоятельствам и