Тупой ноготь впился в горло Менискуса. Менискус даже не вздрагивает, потому что к боли ему не привыкать. Его глаза закрываются, и он обмякает, словно кролик. Мужчина трясет его.

— Ты, хренов калека! Чем они тебя заразили, ты, жалкий сукин сын?

Голос у него грубый и неистовый, слышится легкий акцент: парень откуда-то с юго-востока, думает Менискус. Его тело скорее не жирное, а мощное, как у коня. От него веет опасностью. Он отодвигает Менискуса на расстояние руки, по-прежнему придавливая к кровати, и внимательно изучает его.

На Менискусе светло-серые хлопчатобумажные брюки, поэтому большая часть лазурного пятна скрыта от глаз. Он прикинул, что даже если незнакомец что-то и заметит, то примет это за синяк. Идентификационный браслет на лодыжке был самым обыкновенным — требовалось сканирующее устройство, чтобы суметь его прочитать. Каждый день доктор Бальдино загружает свои лабораторные заметки, но прочитать их можно только с помощью МУЗЫ. Новичок быстро сообразил, что зрительным путем никакой информации ему не получить.

— Кто ты такой? Почему ты здесь? Что это за место? Менискус по-прежнему словно воды в рот набрал. Глаза в глаза, он и чужак безотрывно смотрели друг на друга. Через минуту мужчина с неприкрытым отвращением выдавил: «А-а, к черту!» и оттолкнул Менискуса. Затем принялся хватать вещи Менискуса и расшвыривать их по аквариуму.

— Где мое барахло? — орал он. — Верните мое барахло. И сигареты тащите. Отдайте мое барахло, черт бы вас побрал.

Грета, ночная сиделка, оторвала глаза от пластикового контейнера «Тапперуэр» с низкокалорийной едой, которую она специально таскала из дома, потому что не было еще на ее веку такого дня, когда она не вела бы изнуряющую борьбу с лишними килограммами. Грета — полная противоположность Наоми: это толстая, приземистая, злобная старуха. У нее плоское крокодилье лицо, с которого никогда не сходит хмурое выражение. Она посмотрела на чужака и хмыкнула, после чего переключила свое внимание на еду, так и не снизойдя до ответа.

Мужчина словно взбесился, пока Грета деловито поглощала тофу. Сначала он сорвал кран в раковине Менискуса. Пока выворачивал, кожа его пошла красными пятнами, а вены на шее набухли, словно остервенелые змеи. Правая рука, сжимающая кран, размахнулась, готовясь к грандиозному броску. А затем плавным, исполненным животной грации движением он запустил вырванную железяку прямиком в стеклянную перегородку.

Менискус укрылся заранее. Он знал, что перегородка из пуленепробиваемого стекла, и был уверен, что кран отскочит назад, но случилось непредвиденное.

Кран попросту взорвался.

Хотя, если уж говорить начистоту, произошло следующее: железяка устремилась к стеклу как монолитный предмет, а вернулась дождем из мельчайших осколков. Менискус был слишком ошеломлен, чтобы сосчитать их. Он смотрел, как огромная туша чужака осуществляла бросок, как колыхалась его масса, слышал его тяжелое дыхание и видел игру мускулов во время броска и после него. Глаза Менискуса впитывали чистую мощь физического освобождения. Затем образовалась кратковременная лакуна — рука после броска возвращалась в исходное положение, повсюду летали крошечные кусочки металла, Грета по другую сторону стекла медленно ныряла под терминал.

После этого незнакомец принялся громить помещение по-настоящему. Стоило ему прикоснуться к чему-нибудь, как вещи тотчас же теряли свой исконный вид и становились неузнаваемыми. Повезло сохраниться в первозданной форме лишь одному Менискусу, который благоразумно юркнул к дальней стене, где находилась отдушина кондиционера. К несчастью, отдушина оказалась слишком маленькой для его тела, иначе бы он попытался ради спасения собственной жизни протиснуться туда.

— Где мое барахло? — снова произнес мужчина, на сей раз крайне спокойно.

Грета что-то замычала в переговорное устройство. Затем она нашла в себе силы высунуться из-за терминала с искаженным от ужаса лицом.

— Доктор Бальдино сейчас придет, — промямлила она. — Она просто допьет свой к-к-к-офе, хорошо? Они делают все возможное, чтобы найти ваши… ваше барахло.

Исполнив свой долг, она пустилась наутек из лаборатории — дверь мигнула красным цветом, когда она улизнула. Камеры поворачивались за чужаком, настороженно следя, как он нарезает круги по комнате Менискуса, перемещаясь с большей стремительностью, чем можно было ожидать при его-то размерах. Искры вспыхнули в темной глубине его глаз, и он снова взялся за Менискуса.

— Что это, мать твою, за штука?

Менискус как раз пытался убежать в игру. Но не успел. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как покорно протянуть захватчику МУЗУ. Он ничуть не удивился тому, что чужак захотел ее себе. Единственная ценная вещь, которой владел Менискус.

— На хрена она сдалась?

Мужчина вертел устройство с неприкрытым отвращением, словно созерцал использованный клочок туалетной бумаги Менискуса. Когда Менискус не ответил на вопрос, чужак повторил его. Менискус ухватил малахит и стал нервно потирать пальцами гладкую поверхность камня. Последний раз, когда Менискус решился открыть рот, он оказался в полном дерьме, точнее, вирусном дерьме. Так что с этим парнем заговорить он никак не мог, а потому придал своему лицу бессмысленное выражение.

Следующая сцена произошла столь стремительно, что Менискус так никогда и не сумел восстановить истинную последовательность событий, как бы сильно он ни старался потом их воссоздать. Мгновение назад он еще сидел на кровати, а над ним нависала туша этого здоровяка, и вот он оказался уже где-то посреди помещения, ноги волочатся по полу, а затем железный локоть намертво пригвоздил его живот к стеклу. Рука странного соседа заняла прежнюю позицию у горла Менискуса, лишив его малейшей возможности шевельнуться, как бы настойчиво он ни пытался вывернуться из-под локтя.

— НА ХРЕНА ОНА СДАЛАСЬ?

Мрачные серые глаза так и норовили пробуравить его насквозь. Эти глаза подобны камням со сверкающими крапинками слюды: темные и вместе с тем лучистые. От их блеска засияла вся комната. У Менискуса перехватило дыхание. Сияющий недовольно хмыкнул, и в следующее мгновение Менискус стал сползать по стеклу и тяжело рухнул на пол. На секунду воцарилось молчание, пока он судорожно хватал ртом воздух.

— На хрена она сдалась? — Произнесенный шепотом вопрос пробился сквозь рокот его собственной крови, волнами приливающей к мозгу. Ухо опалило горячее дыхание.

Менискус откашлялся.

— Устройство для доступа в систему. Мультисенсорное. На небритом лице появилось заинтересованное выражение. Менискус поспешно добавил:

— Только образовательные модули. И развлечения. Игры. Бровь изумленно приподнялась.

— Игры? Хоть ничего?

Тон чужака изменился столь стремительно, что Менискус чуть не рассмеялся, но вовремя спохватился. Итак, Сияющему по нраву игры. Менискус в ответ лишь пожал плечами.

— Доктор Бальдино, он снова пошел на контакт. Шепот Наоми прошелестел по интеркому, и Менискус задрал голову, чтобы посмотреть на помощницу доктора Бальдино, которая склонилась над панелью «И-МИДЖа». Дверь в лабораторию снова открылась, в глубине стояла Грета, комично заламывая руки. Наоми заметила, что Менискус смотрит на нее, вскрикнула: «Тьфу ты!», прикрыла ладошкой рот и вырубила звук.