— Просканируй-ка лучше нашего нового постояльца «И-МИДЖем» и возьми образцы всех тканей.

Наоми с любопытством покосилась на Мэдди.

— Он чист как стеклышко, — сказал она. — До того как попасть сюда, его уже раз десять проверяли. Менискуса он не заразит.

— Да, я знаю. Но нам потом могут пригодиться сведения о том, как вирусы ведут себя в незараженных тканях. Пока он жив, может выступать в роли второго подопытного.

— Ладно, как скажете. Но вы ведь понимаете, мы никогда не сможем опубликовать полученную информацию.

Мэдди нередко жалела, что у нее слишком мягкий характер. Не помешало бы проявлять большую властность. Наоми постоянно ставила под сомнение все ее решения, так и норовила взять в руки бразды правления. Мэдди убеждала себя, что терпит выходки этой девчонки только потому, что та весьма сексуальная штучка. Когда поблизости околачивалась Дженнифер, Наоми неизменно называла Мэдди «доктор Бальдино» и вела себя как мышка. Такое ее поведение Мэдди воспринимала как признак того, что все остальное время Наоми флиртовала с ней, когда вела себя столь по-свойски. Однако всякому терпению есть пределы.

— Наоми, я не нуждаюсь в твоих напоминаниях о том, что проект секретный.

— Ладно-ладно, простите. — Наоми прислонилась к «И-МИДЖу» и с наслаждением потянулась, выгодно подчеркнув накачанные трицепсы.

Мэдди добавила:

— Я имела в виду только то, что смогу почерпнуть у нашего СЕ много полезной информации. Пожалуй, появится возможность разработать новый метод, когда я в следующий раз займусь Лазурными вирусами.

Воцарилось неловкое молчание. Видимо Наоми считает, что со смертью Менискуса работа Мэдди заглохнет сама собой. Наверное, она не столь уж сильно и ошибается. Но Мэдди не так-то просто взять и поставить крест на всем. Она отдала этому проекту столько лет своей жизни и не отступится, пока существует малейшая надежда спасти хотя бы часть этого пользующегося спросом на рынке вирусного проекта.

— Я проведу полное обследование, — наконец произнесла Наоми.

— И не стоит упоминать об этом при Дженнифер. Это только между тобой и мной, совсем как твои… татуировки.

Наоми заулыбалась, когда Мэдди столь мудрено намекнула на ее пристрастие к кожным наркотикам.

— В любое время могу достать и вам, коль пожелаете, — предложила она, заговорщицки подмигнув.

Но Мэдди в эту минуту смотрела на двух самцов. Ей вдруг показалось, что Менискус только что пошевелил губами, издал какой-то звук, словно пытался что-то сказать.

СЕ тоже заметил.

— Что ты там лепечешь, приятель? — поинтересовался он, наклонив голову, чтобы расслышать невразумительное бормотание Менискуса. — Хочешь печенья? Вот, держи, дружище.

Желтая коробка «Мэлломарс» полетела из одного угла аквариума в другой. Вместо того чтобы поймать ее, Менискус в страхе отпрянул. Кругляши рассыпались по полу. Менискус беспомощно смотрел на них, посылая яростные сигналы вызова на пульт Наоми, но стоило Наоми сделать шаг в сторону аквариума, как Мэдди осуждающе покачала головой. Зуммер вызова прозвучал еще раз семь, но Менискус напрасно ждал помощи.

— Не ходи к нему. Хочу посмотреть, станет ли он разговаривать, — велела Мэдди, разглядывая показания «И-МИДЖа», — ее интересовало, как ведут себя вирусы. С первого взгляда она вроде бы не заметила никаких явных изменений, только отмечался четко выраженный всплеск на кривой вычислительной мощности Молла. У Мэдди словно кошки заскребли на сердце — возможно, Лаз79 готовились к очередному всплеску активности.

СЕ возобновил свое монотонное нытье.

— Где мое чертово барахло? Немедленно тащите его сюда. Это против закона, вы не имеете права так со мной обращаться. Вам, девоньки, лучше отдать мне его, а не то этот задохлик окочурится раньше срока!

Он угрожающе стал придвигаться к Менискусу, но Наоми подошла к входному люку и заговорила в переговорное устройство.

— Видишь эту панель? Она отвечает за воздух в аквариуме. Я могу усыпить тебя в любую минуту, слышишь, болванище, так что немедленно отвали от Менискуса и будь паинькой.

СЕ вытаращил свои черные глазища. Ноздри его затрепетали от ярости, и он стал на глазах буквально увеличиваться в размерах, точно кот с вставшей на дыбы шерстью. Наоми подбоченилась и выпятила губки а-ля Мэрилин Монро.

— Ну же, милок, давай, — призвала она, поманив его пальчиком, — попробуй добраться до меня.

Мэдди судорожно сжала кулаки. Наоми блефовала: она никак не могла пустить газ в аквариум, потому что это оказалось бы грубым вмешательством в ход эксперимента. Оставалось только надеяться, что СЕ об этом не догадается. Мэдди так увлеклась собственными размышлениями об этической стороне убийства СЕ с помощью триатомовых вирусов, что совсем забыла о том, чем грозило Менискусу соседство с безумным мужиком — особенно с таким первобытным индивидуумом. Она не имела ни малейшего представления, как поступить, если СЕ набросится на Менискуса.

Менискусу, должно быть, пришли в голову точно такие же мысли, потому что он принялся проворно собирать рассыпавшееся печенье и смахивать с него крошки. Он отключил зуммер и сложил губы в блаженную улыбку. Сияющий вперил свой безумный взгляд в Менискуса, который затолкал две печенины в рот и пытался разом жевать и улыбаться.

— П-п-пасибо, — выдавил он.

Мужик довольно хрюкнул и подобрал несколько рулонов туалетной бумаги. И стал жонглировать ими, будто бы вовсе ничего не происходило.

Мэдди и Наоми переглянулись.

— Вы это слышали? Он и впрямь сказал «спасибо»? — спросила Наоми, мотнув головой в сторону Менискуса. Но подопытный уже скрылся в спасительное спокойствие МУЗЫ, уйдя в себя, как всегда поступают страдающие Y-аутизмом больные в опасной для жизни ситуации.

— Думаю, да. Не забудь занести это в отчет, ладно? — сказала Мэдди. — И постарайся без надобности не волновать СЕ. Давай ему все, что его душеньке захочется. В пределах разумного, конечно. Его пребывание здесь надолго не затянется. Надо лишь переждать, пока он не заразится.

— Или пока Менискус… э-э-э…

— Не умрет, ты хочешь сказать. Не важно, пока хотя бы один из них не отдаст концы. В любом случае, оба они уже не жильцы на этом свете. — Мэдди, захватив куртку, направилась к двери, сокрушенно цокнув языком.

— Не волнуйтесь, Мэд, я буду с ними мила.

— Да уж, постарайся. И для начала выясни у Гулд, куда подевалось его проклятое барахло.

Менискус наблюдал за Сияющим, которому, наконец-таки, вернули его пожитки. Хранились они в желто-коричневом вещевом мешке. Сияющий вывалил все его содержимое на свою кровать. Менискус заметил велосипедную цепь, отражатель, три упаковки допотопных презервативов «Троян» (супербольших), флакон дезодоранта «Райт гард», поношенные здоровенные кроссовки и груду — пятьдесят, а то и больше — иллюстрированных журналов. Именно на журналы Сияющий набросился с ликованием заядлого наркомана, долго не получавшего дозу. Он уселся в складное парусиновое кресло Менискуса и принялся жизнерадостно перелистывать страницы. По потрепанному и лоснящемуся виду журналов можно было догадаться, что листали их неоднократно. Слышалось лишь шуршание страниц, переворачиваемых необъятными ручищами Сияющего. Все это были издания типа «Гоночные велосипеды» или «Велосипедный фан». Сияющего, по всей видимости, интересовали преимущественно картинки.