* * *

Кто бы мог подумать, что вор Арчи сам пожалует во Двор Венаторов. При свете дня, не скованный и без конвоя.

Совру, если скажу, что не задержался под аркой ворот. Уверенность дрогнула, и ноги наотрез отказывались переступать невидимую грань между какой-никакой, но свободой, и рабством. Но я все еще слышал слова Гленны. Кому я нужен в этом или в любом другом городе? Что меня ждет, кроме удавки или чего похуже?

На меня смотрели, как на привидение. Сыщики разных мастей и рангов провожали меня изумленными взглядами. Я снял капюшон, и каждый теперь мог вдоволь налюбоваться моей небритой физиономией, так похожей на ту, что светится среди портретов особо разыскиваемых преступников Патрии. Слушая шепот за спиной, я поднялся по лестнице, пересек коридор и без стука вошел в кабинет Вилсона, прервав совещание.

В помещении находилось несколько незнакомых мне человек, все они слушали старшего, глотая каждое слово, но когда он замолчал, обернулись ко мне, чтобы узнать, кто посмел помешать.

— Мы закончили, — произнес Вилсон, не спуская с меня глаз. Я стоял в дверях, пока мимо протискивались законники. Их выглаженная форма вынужденно соприкасалась с моими лохмотьями, и от каждого такого касания у меня горела кожа, будто ее сдирают раскаленной ложкой.

Когда стало пусто, Вилсон махнул рукой:

— Входите, Лоринг.

В помещении кроме него остался только Пилс, который смотрел так, словно я принялся исполнять канкан.

— Не возражаете, если я присяду? — этот вопрос прозвучал уже тогда, когда мой зад расположился на стуле.

— Я несколько удивлен, — признался Вилсон, не торопясь садиться. — Вас не было пять суток. Мы полагали, что вы…

— Сбежал?

— Погибли. В самом деле, куда вам бежать?

Вопрос вошел ржавым гвоздем в позвонок. Он прекрасно знал, что на меня откроется охота, и я приползу обратно, если уцелею, конечно же.

— Дела задержали, — я решил играть по их правилам. Поведение в приличном обществе напоминает дерьмо, присыпанное сахарной пудрой: издалека выглядит красиво, если только не пытаться докопаться до сути. Пусть будет так, посмотрим, кто выиграет.

— Значит, вы успешно справились с заданием? — уточнил он, опускаясь на свое место. — Кажется, вы должны были кое-что выяснить.

— Ах, точно, — я изобразил, будто не сразу вспомнил. — И мне удалось кое-что узнать. Но видите ли, у меня нет никакого желания делиться с вами этой информацией.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице, когда с грохотом упал опрокинутый стул Пилса. Я не слушал его угрозы и предложения, как лучше провести дознание. Меня интересовал только Вилсон, а тот в свою очередь был несколько обескуражен, хоть ему удалось скрыть свои эмоции. Он был хорошим игроком в покер, я полагаю. А я был прекрасным игроком, и не только в карты. Пока он размышлял, блефую ли я, у меня в голове строились цепочки логических ходов, в зависимости от следующего шага сыщика.

— И чего вы хотите, Лоринг?

— Вам отлично известно, что своей выходкой вы уничтожили вора Арчи Лоринга. Теперь мне не место в Патрии. Конец моей репутации, а значит, вы убили пройдоху. Но родился законопослушный гражданин, и вот он перед вами.

Пилс фыркнул, но старший сыщик только махнул на него рукой.

— Что же нужно этому господину? — с прищуром спросил Вилсон.

— Документы, подтверждающие мою личность. Разумеется, без упоминания прошлых заслуг.

— Вы могли бы обратиться с этим вопросом к дельцам из Дамбы.

— А мне не нужна подделка. Только оригинал. Такой, за которым ни один из ваших не потянется носом. Я хочу начать новую жизнь, сквайр Вилсон, взамен той, которую вы украли у меня.

Сыщик хохотнул.

— Вор обвиняет меня в воровстве? — он посерьезнел и подпер подбородок рукой. — Надеюсь, вы понимаете, что на такие условия едва ли пойдет моё руководство. Даже если бы я захотел помочь вам, это не в моих силах.

— Тогда каждый из нас останется при своём. А вы на всякий случай присмотрите себе нового вора для розыска Ртутной Крысы. Если не ошибаюсь, за время моего отсутствия скончался еще один человек.

Я бил наверняка. В прочитанной газете, что я стащил по дороге в участок, в некрологе был указан один молодой джентльмен, среди регалий которого была указана принадлежность к партии «Прорыв». Это единственная радикальная политическая группа, известная в Патрии, а значит, прежде речь шла именно о ней.

— Мне нужно обсудить это с руководством, — сказал Вилсон, поднимаясь. — А вы пока можете отдохнуть в вашей ка… комнате. Я выдам распоряжение, чтобы впредь ее не запирали. Вид у вас неважный. Лучше, чтобы вы привели себя в порядок, если собираетесь остаться здесь и не пугать новобранцев.

Он вышел первым, а я замешкался лишь потому, что встать с переломанными ребрами не так просто, как прежде. И тот час передо мной возник Пилс, сверкая глазками-бусинками и топорща редкие усики.

— У вас ничего не выйдет, Лоринг, — прорычал тот мне в лицо. — Никогда вам не стать гражданином Патрии. Таким, как вы, здесь не место!

— У меня что, борода не по моде? — с совершенно серьезным лицом я погладил свою щетину.

— Вы отлично знаете, о чем я! Вор должен быть повешен или работать в шахте, подальше от нормальных людей.

— Вот как, — я задумчиво кивнул, будто и впрямь взвешивал его слова. — Знаете, я недавно был возле шахт, и не видел там закостенелых преступников. Одни еще совсем дети, а другие в тридцать лет — глубокие старики. За что их наказали, как думаете?

— Это все пустые разговоры!

— Знаете, я могу вам сдать настоящих воров прямо сейчас. Возьмите их, и ваша карьера мигом взлетит вверх!

Он с сомнением смотрел на меня, пытаясь понять, разыгрываю ли я его или впрямь решил сдать с потрохами всех своих подельников.

— Запомните это место, — я подошел к висящей на стене карте Асилума и обвел пальцем Лебединые пруды, — здесь притон похуже Отстойника, и каждый вор живет в собственном дворце. Приезжайте и берите! Что скисли, Пилс?

Он еще продолжал говорить что-то нелицеприятное, когда я уже выходил из кабинета.

Я знал, что наша встреча с Илайн рано или поздно состоится, но все же не ожидал этого так скоро. Мы столкнулись в коридоре неподалеку от моей камеры. Несравненная сыщица была очень удивлена, и на миг позволила этим эмоциям отразиться на обычно беспристрастном лице.

— Счастлив вас видеть, миледи, — со всей любезностью поклонился я, хоть и проигнорировал предписанный этикетом поцелуй руки. Впрочем, дама тоже не спешила подать мне руку.

— Хм, — ответила она, и ее лицо приобрело прежнее надменное выражение. — А у вас все-таки нет хребта, Лоринг.

— Ошибаетесь, есть. Во всяком случае, я имел счастье в этом удостовериться.