– И что?

– Да ничего – поэтому я слушаю классику. Она-то уже классика, моде не подвластна. И бабуля поэтому не особо и шумит. Только говорит, что вкус у меня слишком строгий.

– Так это же хорошо, что строгий. Лучше такой, чем никакого. Знаешь, у нас в городе отличный оперный театр. То есть театр-то хорош сам по себе – старинное здание с амурами и прочими горгульями. И классный звук, богатый такой, полный. Вся Европа на гастроли приезжает. Но этого мало: в нем еще и замечательная оперная труппа.

– Ух ты-ы… У нас в городе тоже отличный оперный. И бабуля меня туда таскала, все пять лет, пока я в институте училась.

– У тебя бабушка просто супер! Моя как-то на внуков внимания не обращает. Была еще одна, но умерла уже.

– Что, совсем не обращает внимания? И много у нее внуков-то?

– Четверо. Не помню, говорил ли тебе: у меня систер на семь лет младше, вернее, почти на восемь. А у отца есть младший брат, и у него тоже двое детей.

– И она к вам всем равнодушна?

– Наверное, нет. Она любит, когда мы все вместе, любит, чтобы семья собралась за одним столом. Но всего раз в год, на ее день рождения – и ей вполне хватает. Она спокойно перезванивается с сыновьями. А так живет своей жизнью.

– Значит, своей жизнью… Выходит, ты бабуле не помогаешь совсем. Ей-то одной тяжело. И с деньгами непросто, да и тяжко одной-то дом вести, себя содержать…

– У нее есть экономка – на ней и дом, и кухня, и бабулины капризы.

Сообщение было отправлено – и только сейчас Dark Angel понял, что самым глупым образом проговорился. Зная собеседницу, он подозревал, что минута-другая – и его выведут на чистую воду. Но Red, похоже, вообще ничего не заметила. Во всяком случае, такой вывод он сделал после следующего ее вопроса.

– Так ты, получается, тоже классику любишь?

– Люблю. Особенно вокальную. А ты?

– Да я всякую. И вокал люблю, и балет. Но когда работаю, могу только инструментальную слушать…

– Что, слова мешают?

– Точно! Я ж их понимаю! Вот представь, в тексте у меня, ну, к примеру, теория остывания стали с огромной диаграммой и всякими непроизносимыми терминами. А в наушниках Бочелли поет о том, как славно вечерком в Сорренто. Или с немецкой певичкой разливается о неземной любви, которая не знает границ.

– Да, не монтируется.

– Во-во, совсем не монтируется. Хотя отдельно я Бочелли слушаю с удовольствием. Например, когда вяжу.

– И у тебя еще остается время вязать?

– Ангел мой, ну как же иначе? Надо же как-то себя баловать… Ты вон в театр ходишь, время находишь.

– Так то театр…

– А это самобытное искусство…

– Ну ладно, не буду спорить.

«Вот спасибо тебе! А даже если б стал спорить… Ничего бы это не изменило».

– Кстати, о театре. К нам тут недавно балетная труппа из Питера приезжала. «Лебединое озеро» давали. И «Шопениану».

– Да? У нас они тоже были. Ты ходила?

– Ага, с приятелями – Татьяна когда-то была танцовщицей. Так плевалась! Говорит, за такие бабки (она о цене на билеты) могли бы плясать и получше.

– Но тебе-то понравилось?

– Как сказать… И да, и нет. Мне тоже показалось, что они малость ленились. Но (это тоже Татьяна говорит) великую хореографию ленью не убить.

«Выходит, хорошо, что я не пошел. Лялька с матушкой-то выходили в свет, но потом только и разговоров было, что о шмотках первых лиц города да о машинах, на которых их жены в театр поприезжали…»

– Понятненько. Меня тоже цена на билеты отпугнула. Значит, ничего я не потерял.

– Не потерял. А из Сети всегда можно скачать в куда лучшем исполнении. И посмотреть, уютно устроившись на диване и в любимых тапочках.

– Мудро!

– Ну еще бы. Бабулины же слова, не мои. Она говорит, что скоро вообще из дому выходить перестанет: работа домой приходит, развлечения тоже. Зачем шевелиться…

– Ты с бабушкой дружишь, да?

– Конечно, как же иначе? Только ты меня спрашивал об этом уже раз сто.

– Не удивляйся – я все не могу привыкнуть, что ты о ней в первую очередь рассказываешь. Не о подругах своих, не о парнях… О бабушке.

– А что о подругах рассказывать? Как дура Алка выскочила замуж, а потом из Грузии два года домой выбиралась? А потом еще год оттуда своего сына добывала?

– Наверное, это была бы поучительная история. Но я-то точно замуж выходить не собираюсь…

– Не зарекайся, Ангел…

Изумленный смайлик заплясал посреди пустой строки.

– Red, ты чего? Я ж пошутил!

– Я тоже…

– 1:1.

– Еще могу тебе рассказать, как Аська с Димой следили за одним мужиком, которого любовница подозревала в том, что у нее есть более счастливая соперница.

– Любовница подозревала?

– Ну да… Так вот, оказалось, что соперниц у нее не одна, а еще четыре. А мужик этот ваще женат, и детей у него трое. И в местные депутаты он чуть не попал. Вернее, если б не этот скандал, точно бы попал. Та же подозрительная любовница постаралась – она в какой-то пресс-службе трудилась, кажется…

– Ни фига себе! Пятеро любовниц, жена… Ну здоров мужик!

– Завидовать дурно.

Dark Angel задумался. Вернее, в его душе возник такой, пока еще едва уловимый червячок. Да, был такой скандал в городе. Правда, пару лет назад, а, может, и все три, где-то под Новый год. Папенька тогда сильно гневался, что всякие мелкие шавки из СМИ замахнулись на уважаемого человека, посмели очернить имя хозяина огромного производства за городом, вывернули грязное белье перед всем городом.

Так что, они с Red земляки? Может быть, прямо так и спросить? Или это ее напугает, заставит замолчать?

«Подожду немножко. Может быть, из ее рассказов все станет понятно. А я тогда без прямых вопросов смогу обойтись».

– А чего это твои знакомые за ним следили?

– Да у них же детективное агентство. Димка иногда прям ядом плюется, когда о прошлых делах рассказывает. Но иногда, совсем редко. Они вообще, конечно, не очень распространяются, сам понимаешь…

– Как не понять. Конфиденциальность, ясен пень.

– Ох, прекрати меня смешить!

– Почему?

– Ну вот представь себе: я сижу перед монитором, тишина в доме, я в наушниках и вдруг начинаю ржать как лошадь…

– Супер! Отличная картинка. Только, думаю, ржешь ты как пони. Мала еще, на настоящую лошадь не тянешь…

Ирина отослала в ответ целую вереницу улыбающихся смайликов.

«Да, если бы так я могла болтать со Стархом… Может, мы бы и были вместе. Вон бабуля до сих пор печалится, что я его послала. Но сердцу ж не прикажешь. Да и мозгам тоже, которые иногда куда уязвимее любого сердца бывают».