Затем Херринга провел МРТ мозга опрашиваемых, чтобы отследить связи между тремя зонами мозга, отвечающими за обработку и преодоление страха.

Одна из этих зон, префронтальная кора головного мозга, осуществляет контроль над нашими мыслями, помогает принимать решения и подсказывает, как действовать в конкретных ситуациях. Префронтальную кору можно воспринимать как своего рода тренажер при получении опыта, в том числе опыта общения. Этот участок мозга формирует наши чувства в отношении того или иного человека (в том числе вызывает он наше доверие или нет), а также в отношении событий из нашего прошлого.

Сигналы о том, как обрабатывать определенные мысли и образы, префронтальная кора принимает от миндалевидного тела, которое располагается внутри височных долей, ближе к центру мозга. Миндалевидное тело – это центр наших эмоций, но также и центр страха. Именно оно запускает реакцию «борьба или бегство», когда мы ощущаем угрозу или напуганы или когда вспоминаем опасные ситуации.

Третьим участком мозга является гиппокамп, который хранит воспоминания и помогает не путать ложные сигналы тревоги и сигналы о реальной опасности, посылаемые миндалевидным телом. Как объясняет Херринга: «Если вы смотрите фильм ужасов дома, гиппокамп передает префронтальной коре, что вы в безопасности, это просто кино и нет никаких причин впадать в состояние “борьба или бегство” или терять самообладание».

По меньшей мере именно так работают эти три зоны мозга, когда не нарушена схема их соединения между собой. А как они соединены, исследователи могут посмотреть с помощью МРТ.

Херринга обнаружил, что в связях префронтальной коры и гиппокампа у подростков, переживших негативный опыт, и у тех, кто не столкнулся с ним, существует колоссальная разница. В какой-то мере это было ожидаемо, но изменения в мозге были обнаружены даже у тех подростков, которые испытали мягкие формы эмоциональных травм, как то: поддразнивание, резкость со стороны родителей или недостаточная эмоциональная забота.

«Эти данные навели нас на мысль, – пишет Херринга, – что у гиппокампа при малейших отступлениях от ожидаемого отношения со стороны близких людей, отношения, основанного на любви, могут возникнуть сложности в передаче корректной информации в префронтальную кору о том, когда и где можно ощущать себя в безопасности, а когда надо быть настороже». То есть, с одной стороны, дети не считалисьподвергнутыми насилию, но с другой – они испытывали сложность в определении, какая среда для них безопасна. В свою очередь это могло привести к состоянию «сверхбдительности», к постоянным опасениям, «что из-за ближайшего угла выскочит очередная эмоциональная или физическая угроза».

Исследования Херринги дают объективные доказательства тому, что даже незначительный повторяющийся негативный опыт приводит к возбуждению системы тревоги и, как следствие, запуску механизмов воспаления.

Родителей могут забеспокоить эти открытия, но мы не говорим о действительно случайных моментах, когда взрослые срываются в конце долгой, полной стрессов недели или когда видят, что дети не могут оторваться от компьютера, чтобы вынести мусор. Согласитесь, у многих бывают моменты, когда вы, не подумав, даете выход своим чувствам, а потом сожалеете об излишней резкости по отношению к любимому ребенку. Кстати, срывы чаще всего бывают у тех родителей, кто получил слишком мало тепла в своем собственном детстве; им просто не хватает навыков, чтобы справляться со своими детьми. Херринга дает более емкое объяснение: «Это про тех родителей, которые пытаются справиться с последствиями неприятных событий в собственной жизни».

Еще одним удивительным открытием Херринги было то, что отрицательный опыт ведет к ослаблению соединения между префронтальной корой и гиппокампом в мозге подростков, как девочек, так и мальчиков. Но у девочек нейронные связи были также слабее между префронтальной корой и миндалевидным телом, центром страха.

Согласно Херринге, «прямое соединение между префронтальной корой и миндалевидным телом помогает контролировать наши страхи и эмоциональные отклики». Это соединение играет значительную роль в том, насколько эмоционально мы будем реагировать на то, что происходит вокруг нас в повседневной жизни.

«Если вы девушка, испытавшая в раннем возрасте травмирующий опыт, связи у вас в мозге ослабли, и можно ожидать, что почти при любом стрессовом событии, с которым вы столкнетесь: финансовые неурядицы, аварийная ситуация на дороге или семейные ссоры, – ваш уровень страха и тревоги будет очень высок», – говорит Херринга.

Девушки с ослабленными нервными связями более склонны к неврозам и депрессии, развивающимися к концу подросткового периода. Херринга рассказывает, как к нему на прием приходили молодые женщины, пережившие в детстве хронический стресс. «Они казались такими испуганными… У них были стерты границы страха, они не понимали, когда им действительно следует бояться, а когда нет».

* * *

Параллельные исследования вели и другие ученые. Хилари П. Блумберг, доктор медицинских наук, профессор психиатрии, координатор Исследовательской программы аффективных расстройств медицинского факультета Йельского университета, обследовав 42 подростка обоих полов в возрасте от двенадцати до семнадцати лет, выяснила, что при разных травмах поражаются разные участки мозга.

Например, у тех, кто пережил физическое насилие, были признаки поражения в префронтальной коре, а также на участке мозга, известном как островковая доля (инсула). «Островок связан с физическими ощущениями, – говорит Блумберг. – Поражения в этой зоне могут вызывать ощущение раздвоения личности, что часто встречаются у детей, переживших физическое насилие». Причем это раздвоение толкуется своеобразно. Пережившие насилие как бы абстрагируются от своего тела, потому что это единственный способ избежать ужасных событий, которые с ними произошли. Если насилие повторяющееся, ребенок мысленно «уходит в другое место», будто это не ему выкручивают руку или разбивают лицо или не его насилуют.

У детей, обделенных родительской любовью, есть признаки деградации в участках мозга, связанных с регуляцией эмоций (в основном в правой лобной доле, ответственной за отрицательные эмоции). Слабая связь «родитель – ребенок», отмечает Блумберг, может «нарушить механизм регулирования эмоций, что делает подростков более подверженными депрессии».

Хиллари Блумберг также выявила поразительные различия специфических изменений в мозге на основании пола подростков. У девушек, получивших негативный опыт, она отметила уменьшение объема серого вещества на участках мозга, связанных с регулированием эмоций и развитием депрессивных состояний, – сюда входят префронтальная кора, миндалевидное тело и гиппокамп. У юношей уменьшение объема регистрировалось в каудальной (хвостовой) зоне, близкой к спинному мозгу, – этот участок отвечает за контроль над поведением.

Блумберг выдвинула предположение, что различие в изменениях мозга «способствует тому, что у девочек вследствие травмирующего опыта повышается риск аффективных расстройств, а у мальчиков – расстройство контроля над побуждениями».