этих людей глубокий комплекс непринятия себя. И попытка таким образом казаться лучше других. Это успокаивает и позволяет не искать настоящих причин, почему человек не готов быть тем, кто он на самом деле.

Я улыбаюсь, качая головой, поймав ее вопросительный взгляд, говорю:

– Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли.

Она улыбается, закусив нижнюю губу.

– Ночью пойдем на море? – спрашивает вдруг, я вздергиваю брови. Я вот ее мысли точно не могу прочесть.

– Зачем?

– Ну как же. Мы были на пляже в отеле, это ведь совсем не то. Хочется в какое-то дикое место, а не туда, где лежаки и толпы людей. Ты же почти местный, должен знать что-нибудь эдакое.

Я задумчиво смотрю на нее, потом киваю.

– Есть одно. Оно недалеко отсюда, но надо будет перелезать через горный выступ.

– Без проблем. Что за место?

– Мамино, – я улыбаюсь, вспоминая, как мы ходили с ней туда. – Оно для нее какое-то особенное, как я понял. Она говорила, что часто приходила туда, чтобы посидеть у моря в одиночестве и подумать.

– Вы с матерью близки, да? – спрашивает Ди, я киваю.

– Она очень хорошая, ее невозможно не любить. Добрая, заботливая. Прекрасная мать. Считаешь меня маменькиным сынком? – усмехаюсь я.

– Нет. Отношения между сыном и матерью – самые важные. Они закладывают в мальчика будущее отношение к женщинам. И судя по тебе, твоя мама справилась с этим отлично.

Я усмехаюсь, качая головой. Это она намекает на то, что я не переспал с ней в то утро? Я действительно не мог. Не только из-за Маринки, не будь ее, я поступил бы так же. И Ди права – это воспитание мамы.

Она учила, что я должен уважать девушку, и для меня воспользоваться кем-то вот так – как раз неуважение. Да и секс ради секса не сильно меня привлекает. Я наивно уверен: секс будет идеальным, если ты хочешь кого-то всего, целиком. Не только тело, но и душу. Хочешь все: сонные объятия, улыбку, прячущуюся в уголках губ, раздражение при плохом настроении, разговоры и молчание, касания и взгляды, ссоры и примирения. Когда ты хочешь человека в своей жизни больше, чем в своей постели.

А простая физиология… Ну встретились, потерлись телами и разошлись. Разве может это быть конечной целью?

– Меня все устраивает, – отвечаю Ди, она улыбается.

– Это самое главное. Обалдеть, уже восемь вечера, может, поднимемся в номер, примем душ и пойдем на твое секретное место?

– Ты неутомима, – качаю я головой, делая знак официанту, чтобы принес счет.

– У нас так мало времени, не стоит терять его даром.

Эти слова почему-то звучат в моей голове не в связи с югом, а более глобально. О нас с Ди – кто знает, каким будет наше общение после возвращения в Москву, и будет ли оно вообще? Как стремительно она ворвалась в мою жизнь, столь же стремительно может исчезнуть.

О жизни в целом – ведь действительно мы не знаем, сколько нам отмерено, а живем так, словно впереди еще много времени. Откладываем на потом важные вещи, цепляемся за незначительные мелочи. Убеждаем себя, что вот завтра обязательно начну делать то-то или то-то. Только вот зачастую этого завтра не наступает – оно переносится на следующее «мифическое» завтра, которого тоже на наступает, и так день за днем, пока завтра в конце концов не наступит действительно.

– Интересно, почему люди так стремятся к удобству? – задумчиво произношу я. – Ведь там ничего не происходит. Совсем.

– Именно поэтому, – Ди допивает сок и отставляет пустой стакан в сторону. – На самом деле в человеке борются две противоположности: духовная и телесная. Духовная стремится вперед и вверх, то есть к некоторому божественному идеалу, и отсюда у человека стремление расти и развиваться. Телесная как любая материя стремится к распаду. Лежать на диване в разрезе человеческой жизни – самое близкое к этому состоянию. Это вроде подсознательной тяги к смерти, которая неизбежно наступает в физическом теле. Движение не имеет смысла, потому что в итоге кончится материя, которая движется. А дух остается в вечности. Кстати, о распаде, – Ди улыбается, вставая, когда я расплачиваюсь по счету. – Я, например, дико устала, донесешь меня до номера?

Я вздергиваю бровь, разглядывая ее хитрое выражение лица. Это что – очередная провокация? Спросить не успеваю, она разворачивает меня и, запрыгнув на спину, обхватывает ногами и руками на глазах изумленной публики.

Я мельком оглядываю контингент: сплошь люди с достатком, ну и смотрят на нас с явным удивлением. Казалось бы, что такого сделала Ди, всего лишь невинная шалость, а нет ни одного человека, который не обратил бы на это внимание. Слишком сильна в нас навязанная дисциплина поведения в обществе. Слишком она строга и заточена в нелепые рамки, которые по большому счету только ограничивают. Зачем?

Я иду из ресторана в фойе отеля, запруженное людьми. Ди негромко, но различимо напевает песню «мы вдвоем с конем по полю идем», и я едва сдерживаюсь, чтобы не смеяться. Здесь тоже все взгляды разворачиваются на нас. Неожиданно еще перехватывает дежурная отеля.

– У вас все в порядке, Дмитрий Витальевич? – интересуется неуверенно.

Никак решила, я сошел с ума. Не так она себе представляла руководителя крупного московского предприятия, ох, не так. А мне почему-то весело от этой мысли, и от того, как она теряется, рассматривая нашу парочку.

– Все отлично, Ольга, – смотрю на ее бейдж.

– Я хотела спросить, вы завтра придете в офис?

– Загляну.

– Не факт, – влезает Ди, я поворачиваю к ней лицо. – Немаловероятно, что весь завтрашний день мы будем заниматься сексом, ведь в номере такая шикарная кровать.

Я прикрываю глаза, не сдержав смех, Ди устраивается на моей спине поудобней – успела сползти. Дежурная расширяет глаза, краснея, как помидор. Мне даже немного ее жаль.

– Мы пойдем, до встречи, Ольга, – кидаю ей и иду в сторону лифта. – Они перекрестятся, когда мы уедем, – замечаю, нажимая кнопку.

– Да ладно, спорим, еще долго будут вспоминать московского олигарха и его невесту? А вот остальных посетителей отеля не факт. Слушай, а ты крепкий парень, не устал еще?

Мы заходим в кабину, за нами втискивается двое молодых парней, остальные предпочитают дождаться другого лифта.

– Нормально, ты легкая.

– Занимаешься спортом?

– Раньше три раза в неделю, – киваю я. – Но последнее время только по выходным. Честно сказать, много разного навалилось, некогда, да и настроения нет. Вообще, я люблю спорт. Нравится, каким становится тело, не в плане красоты… Выносливое, сильное.

– Не любишь ощущать себя беспомощным?

– А кто любит?

Мы выходим на этаже, возле номера Ди слезает с меня, доставая карту-ключ.

– Я