На следующее утро конный дозор наткнулся на хорошо натоптанную проселочную дорогу. Идти стало совсем легко, уже не так тяготил вес оружия, доспехов и необходимых припасов. Неожиданно спереди полетела команда: «Стой!» Роты — в каждой было от трех до четырех десятков человек — по команде замерли. Солдаты стояли, опираясь на пики. Тут по колонне полетела какая-то удивительная весть: «Ананасы! Ананасы несут!..» Люди тянули шеи, выглядывали из-за плеч товарищей — что за ананасы? Зачем? Кому несут? Из строя выйти не решались. Тут объявили привал и ситуация разъяснилась войско на подходе к большому поселению встретила делегация туземцев. Двенадцать касиков — все как на подбор темнолицых, с золотыми кольцами в губах и ноздрях, а также толпа простых людишек с дарами. Больше всего они приволокли ананасов. В войске мало кому не доводилось отведать этот замечательный фрукт. Растет как капуста, на грядках, но сладкий, слов нет!

Сам город Семпоала открылся к полудню. Сначала вдали встали дымы, потом меж ветвей открылись сами пирамиды с разведенными на верхних площадках кострами. Таких в войске ещё не видывали. Пирамиды, которые встречались им на Юкатане и в Сеутле, были куда ниже, а эти настоящие горы. Затем в солнечных лучах ослепляюще засверкали стены домов. У солдат из передовой роты сердца замерли. Тут ещё конный дозорный, уже успевший побывать в городе, подскакал к колонне и бросил клич: «Эльдорадо! Истинно говорю — Эльдорадо!.. Стены и мостовые из серебра!..» Потом ребята долго смеялись над незадачливым охотником за сокровищами — принял побелку за серебро. И все равно, входившие в город испанцы изумленно вертели головами — улицы были полны народа, стены домов высокие, по-видимому, каменные, оштукатурены и побелены. Строения были в основном одноэтажные, исключая храмовые постройки и несколько богато расписанных и украшенных узорами сооружений, где над стенами местами возвышались вторые, а то и третьи ярусы. Кое-где глазам испанцев открывались странные ограниченные двумя высокими стенами площадки. В стены были вделаны большие каменные кольца, чем-то напоминающие серьги… По словам сеньоры Марины, эти площадки предназначались для ритуальной игры в мяч. Шар из застывшего сока дерева «гевея», был тяжел и в то же время упруг. Любой частью тела, исключая руки, его надо было забросить в кольцо противника.

Войско разместили в одном из таких обширных дворцов, состоявших из отдельных строений, каждое из которых имело в центре маленький внутренний дворик либо с фонтаном, либо с клумбами, на которых было высажен розы и множество неизвестных пахучих цветов. Каждому солдату досталось по ананасу и жареной курице. Перекусили на сворую руку — офицеры никому не давали ни минуты отдыха. Прежде всего были выставлены усиленные караулы, канониры с помощью присланных местным касиком индейцев без промедления принялись обустраивать артиллерийские позиции. Аркебузирам, мушкетерам и арбалетчикам были назначены участки обороны — там их и разместили на постой. Ордас с Сандовалем до вечера составляли боевое расписание — какой роте какой участок стены защищать. К ночи люди совсем валились с ног, и все равно тревожное ожидание не оставляло солдат. Все ждали возвращения Кортеса, сеньоры Марины и других офицеров, отправившихся во дворец местного царя. Их сопровождал почетный эскорт, в состав которого из-за представительности фигуры попал и Берналь Диас.

Кортес со свитой появился в воротах уже в поздних сумерках. И разом, как вздох облегчения, побежало по дворам, по комнатам — порядок, братцы, дон Эрнандо любезничает с сеньорой Мариной, Альварадо с Хуаном де Леоном без конца гогочут, даже Монтехо, видать, в хорошем настроении. Этого мрачного типа, откровенно говоря, в войске побаивались. Служака был до мозга костей… Резал индейцев, как цыплят. В этом смысле и испанскому солдату спуска не было. Тут и Диас подоспел — с ходу объявил окружившим его ребятам.

— Порядок, братцы, мы — союзники! Жрать будем от пуза, об этом дон Эрнандо в первую очередь договорился.

— Ну, а?.. — спросил кто-то после того, как стихли возгласы восторга.

— Приказа не было, но в город, мне думается, выпускать будут. На базар и вообще… погулять. Но только по обоюдному согласию. За всякие обиды местным вешать обещался безжалостно.

— Ну, так?.. — настойчиво повторил тот же голос.

— Нет, мало, и все низкопробное. Однако наменять можно.

— Вот это другое дело. А то вешать, вешать…

— Ладно, испугался. Ты, главное, нос не вешай, — сказал Берналь. — А мы свое возьмем. Касика здешнего видел — ну, разъелся. Чисто боров! И вот такой, — Берналь раздвинул большой и указательный пальцы, — браслет через нижнюю губу просунут. Обещал выделить нам четыре сотни носильщиков, когда будем возвращаться.

— А когда будем возвращаться?

— Думаю скоро. Дон Эрнандо желает как можно скорее возвести в Веракрусе форт и церковь. Иначе, говорит, что это за город!

Это известие разочаровало солдат.

— Опять в это пекло!

— Что б ему провалиться…

— С другой стороны, к кораблям поближе.

— Что, на Кубу спешишь?

— Нет, но все-таки на душе спокойней, когда рядом с кораблями…

Тайное соглашение с правителем Семпоалы предусматривало, что его страна переходит под защиту испанского монарха, однако, чтобы не раздражать Мотекухсому, все формальности были отложены на более позднее время. С точки зрения Кортеса, уже сам факт пребывания и дружеская встреча, которую ему оказали власти Семпоалы, должны были подтолкнуть правителя Анауака к более решительным действиям. Любой другой европейский государь непременно и без промедления принял бы решительные военные меры против своего неверного вассала и безрассудных чужеземцев, осмелившихся с такой легкостью разгуливать с войском по его стране. Вот почему, имея в виду ответные действия государя ацтеков, дон Эрнандо решил как можно быстрее увести свой отряд на прежнее место и, заручившись помощью местных индейцев, приступить наконец к созданию опорного форпоста на территории Мексики.

Менее всего Кортесу хотелось в этот момент вступать в прямое столкновение с Мотекухсомой. Совет Марины был разумен — во время сбора урожая собрать армию для правителя Мехико дело почти невыполнимое. Следовательно решительное столкновение с ацтеками или, при наличие благоприятных обстоятельств, поход на Теночтитлан, в любом случае необходимо было отложить до августа-сентября. Однако все эти расчеты рухнули в тот самый день, когда, поддавшись на уговоры правителя Семпоалы, человека необыкновенной толщины и соответствующего коварства, Кортес решил заодно покорить враждебный Семпоале город Киаутлан. С другой стороны, задержку можно было расценить и как знак судьбы, которая до сей поры не отказывала испанцам в покровительстве.

Киаутлан располагался на высокой скале и, по мнению офицеров, был первым поселением, имевшим хотя бы кое-какие следы фортификационных работ. Ворота в городище были проделаны в земляном валу, с трех сторон небрежно очищенный от кустов скалистый склон. Стен не было. Причину подобного пренебрежения защитными сооружениями испанцы долго не могли понять. Только после разговора с правителем Семпоалы и многочисленных рассказов Малинче картина стала проясняться.