Николай Иванович растерялся:

– Да он ничего не стоит. Просто старый сундук. Я в нем гвозди хочу хранить. А бумажки, что там были, я на стенку поклеил. Чего добру пропадать?

– Для гвоздей подберете себе что-нибудь другое. И обои тоже замените. – Мужчина вытащил две тысячные купюры. – Этого достаточно?

Сторож кивнул и протянул руку.

– Только с бумажками придется повозиться, – предупредил он, – я их на хороший клей посадил. Просто так не оторвешь.

– Я не буду ничего отрывать, – сказал мужчина. – Я хочу все это уничтожить. И бумажки, и сундук.

– Зачем? – удивился сторож.

– Вам не все равно? – усмехнулся мужчина. – Считайте, это моя прихоть.

Сторож поскреб в затылке. Очень странный тип. Но две тысячи рублей – хорошая цена за прихоть.

– Ладно, – сказал он. – Пойдемте. Сундук на чердаке, бумажки тоже.

Когда Мик вернулся домой, отца не было. Невероятно, но факт. Всю дорогу от метро Мик придумывал подробности вечеринки, на которой он якобы сегодня был, готовился к расспросам и подозрениям, а его встретили пустая квартира, его собственная записка на холодильнике и вчерашние сосиски. Сначала Мик обрадовался, потом забеспокоился. Он быстро переоделся, сделал бутерброд с холодными сосисками и уселся к окну, высматривая отца.

Ему не пришлось долго ждать: через полчаса в свете уличного фонаря показался знакомый силуэт.

– На работе задержали, – пояснил отец, когда Мик встретил его в прихожей.

– Я волновался! – выпалил Мик.

– Значит, теперь ты знаешь, каково это. – Отец улыбнулся впервые после их ссоры. – Постараюсь больше не задерживаться. Как прошел твой день?

Мик заранее уничтожил свою записку. Пусть отец думает, что он вернулся вовремя, так даже лучше. Он сможет использовать предлог с днем рождения в следующий раз.

Мик подробно рассказал обо всем, что произошло в школе, в том числе о пропавшем ноутбуке. Так было безопаснее. Если Тимошка позвонит отцу, по крайней мере, тот будет в курсе. Единственное, о чем умолчал Мик, это о побеге из кабинета. Тогда пришлось бы объяснять, зачем ему понадобилось срочно уйти из школы, а это не входило в его планы.

Отец слушал вполуха, угукал и жевал сосиски. Мик видел, что мыслями он где-то далеко. В работе, скорее всего. Мика это вполне устраивало. Пусть его лучше не слушают, чем орут на него.

Перед сном Мик пошел в ванную и споткнулся о свои кроссовки, валявшиеся в прихожей. Выглядели они ужасно – с комьями грязи и листьями, налипшими к подошвам, с разбитыми носами. Кроссовки следовало помыть, но Мику ужасно хотелось спать. Он решил ограничиться полумерами и полез в тумбочку за щеткой, чтобы хотя бы стряхнуть грязь. Щетки в тумбочке не оказалось. Она стояла в углу, у входной двери. Мик потянулся к ней и обратил внимание на то, что ботинки отца тоже все в земле. В темно-коричневой жирной земле, которую в Москве найдешь разве что лазая по газонам, да и то вряд ли.

Мик склонился над отцовскими ботинками. К правому каблуку прилипло несколько листиков. «Где он мог так испачкаться?» – поразился Мик. Тем более что он на машине. Мик оглянулся на свои кроссовки. Глядя на них, можно было подумать, что отец и сын бродили рядом, по одним и тем же подмосковным лесам.

– Ты идешь спать? – крикнул отец из комнаты. – Уже поздно.

– Иду, – ответил Мик. – Спокойной ночи, пап.

Он постучал кроссовки подошвами, стряхивая землю на коврик в прихожей, и прошмыгнул в свою комнату. «Не стоило так напрягаться из-за каких-то ботинок», – думал Мик, укладываясь спать. Но он все равно не мог отделаться от мысли, что отец что-то от него скрывает.

К утру воспоминание об отцовских ботинках выветрилось. Мик бежал в школу, лопаясь от любопытства. Вчера Евин телефон с фотографиями забрала Настя. Мик считал, что это справедливо. Настя единственная читала оригиналы и быстрее всех сможет разобраться с тем, что там написано. Ева согласилась сразу, только вытащила сим-карту.

– Вставлю в другой аппарат. Пару дней как-нибудь продержусь.

Но Артем, по всей видимости, был недоволен таким раскладом.

– Давай я возьму телефон, перекину фотки в компьютер и перешлю тебе по почте, – предложил он.

– У нас отключили Интернет, – пробормотала Настя, опустив голову. – Маме зарплату задержали. Но скоро мы заплатим, и все снова подключат. Тогда я вам перешлю фотки.

Артем нахмурился. Мысль о том, что он получит информацию не первым, была ему явно неприятна.

– Как ты перекачаешь фотки, если у тебя нет шнура? – нашелся он. – И зарядки тоже. Батарейка скоро сядет.

– У меня все с собой, – счастливо улыбнулась Ева. – Спасибо, что напомнил.

Она полезла в рюкзак. Артем надулся и отвернулся к окну. Больше ему нечего было возразить.

Мик усмехнулся. Разочарование Артема было понятно. Кто бы мог подумать, что девчонка вроде Евы таскает с собой не только косметику и плеер.

Настя обещала перекачать фотографии ночью, и Мик надеялся, что в школе она что-нибудь ему расскажет. Они разработают план действий. Сами, без помощи всезнайки Артема. И Ева увидит, что он, Мик, тоже на что-то годен.

Мик вбежал в школу со звонком. Первым уроком была литература. Еще неделю назад даже мысль об опоздании на урок Тимошки напугала бы его до полусмерти. А сейчас ему было все равно. Что она, в конце концов, сделает? Наорет? Пусть орет.

– РЕПИН! – гаркнула Тимошка на весь коридор, и Мик чуть не свалился от неожиданности.

– Здрасте, Мария Тимофеевна, – пробормотал он, поворачиваясь.

Тимошка стояла у входной двери. Она была мрачнее тучи, и сердце Мика сжало неприятное предчувствие. Похоже, дело было не в опоздании.

– Репин, к директору, – процедила Тимошка и пошла вперед.

«Ноутбук», – вспомнил Мик. После вчерашних приключений кража в учительской вылетела у него из головы. Но ведь они должны были вызвать полицию, и те наверняка нашли истинного вора. При чем тут Мик?

В кабинете директора собралась целая компания. Мик увидел Катю – не зареванную, но все еще грустную, маму Ленки Роговой с красно-кирпичным лицом. Рядом с ней стояла Гингема, и ее присутствие напрягло Мика больше всего.

Сначала она его не заметила и продолжала говорить:

– Не знаю, я весь урок просидела в учительской, проверяла тетради. И никого…

Тимошка с силой захлопнула дверь, отрезая Мика от внешнего мира и надежды на помощь.

– Доброе утро, Дима, – пророкотала директриса. – Ты знаешь, зачем я тебя пригласила?

– Нет, – сказал Мик твердо.

Директриса вздохнула.

– В нашей школе произошел печальный инцидент… – начала она как на выступлении.