— Почему ты сразу не позвонил, — тихо плачу на груди у брата.

— Хотел сказать, когда ему станет лучше, — признается Паша, обнимая меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

— Через неделю? Месяц?

— Кир, ты сейчас преувеличиваешь.

— Как можно преувеличивать? Он…

— Всего лишь после наркоза. Макс везунчик, позвоночник целый, пару ребер сломано, перелом голени, раны на руках от осколков стекла — всё это пустяки по сравнению с тем, что он мог умереть. Поэтому возьми себя в руки, а то мне не по себе, видеть тебя такой.

— Пару ребер, перелом голени, — пробормотала.

— Всё нормально, слышишь? — Пашка взял моё лицо в большущие ладони.

— Он мне нравится, очень, я испугалась, что могу потерять, — тихо выговариваю каждое слово.

— Я тоже испугался, — признается Пашка, крепко меня обнимая.

— Он приходил в себя? — раздался голос Вахи.

— Ненадолго, — сказал Паша, со злостью посмотрев на Ваху.

— Черт, не успел.

— Что не успел? — спрашиваю, вытирая слёзы.

Брат прав, нужно брать себя в руки.

— Мне нужно узнать, что случилось на самом деле. Я знаю Макса, он хорошо водит, не мог без причины взять и вылететь с дороги. Только не он…

— Всякое бывает, даже с опытным водителем, — сказал Паша.

— Мы поссорились, может, он был расстроен и… — замолчала, с ужасом понимая, что я могла быть той причиной, из-за которой Макс сейчас в больнице.

— Как же девушки любят себя накручивать. Ты, конечно, хорошенькая, но не настолько, чтобы терять голову за рулем, — усмехнулся Ваха.

— Заткнись, — огрызнулся Паша.

— Вахтисий Иванович, — обратился к Вахе доктор.

— Можете называть меня Ваха, — поджал губы громила.

— Как вам угодно, Ваха, нам нужно решить вопрос с дополнительными взносами, — кашлянул доктор, покосившись на нас.

— Точно, давайте отойдем, — улыбнулся Ваха.

— Дополнительные взносы?

— Не обращай внимания, Ваха сам настоял. Думает, если даст побольше денег, то относиться к Максу будут лучше. Он для Вахи, как брат, они вместе росли в детдоме, пока Макса не усыновили.

— Что?

— Кир, ты многое не знаешь про Макса, но давай потом поговорим.

— Хорошо, — растерянно согласилась.

— Он с универа тебя забрал? Голодная? Может, спустимся в кафе, перекусим.

— Давай, — согласилась, бросив взгляд на палату.

Не успели отойти, как к палате подбежала пожилая пара.

— Дорогой, скажи, что с ним всё в порядке? — пожилая женщина шагнула к Паше.

Она была очень маленького роста мне по плечо, пухленькая, седоволосая, с очень милым личиком, в глазах которой стоял страх.

— Всё хорошо, Галина Петровна, он отдыхает, сделали операцию, состояние стабильное.

— Что за операция?

— Ногу подлатали, Галина Петровна, не волнуйтесь вы так, это как разбитая коленка, поболит, да перестанет, — весело сказал Ваха, приобняв женщину.

— А ты всё шутишь, окаянный.

— А вы все вниз растёте, на маленького гномика походите, — улыбнулся Ваха.

— Это ты вымахал, раньше хоть до макушки доставала, а теперь, даже стул не поможет, — грустно улыбнулась Галина Петровна.

— Так вас Владимир Аркадьевич на плечо посадит, и как раз достанете.

— Вы Кира? — спросил пожилой мужчина, не обращая внимания на разговор Галины Петровны и Вахи.

— Да, — ещё зачем-то кивнула.

Паша ободряюще улыбнулся, обнимая меня за плечо.

— Максим рассказывал про тебя, фотографию показывал, познакомить обещал. Жаль, что при таких условиях свиделись, — каждое слово мужчины, было сказано с таким спокойствием, расстановкой, и энергетика исходила уверенная, что меня словно окутал кокон спокойствия и защиты.

— Какая ты красавица, — улыбнулась Галина Петровна, смахнув бегущие слёзы.

— Спасибо, вы тоже прекрасны, — сказала от души.

— Кир, это Галина Петровна и Владимир Аркадьевич, родители Макса.

— Очень приятно познакомиться.

— И нам, детка, — сказала Галина Петровна.

— Нам можно его навестить? Думал, что посещения здесь строгие, но потом заметил, что так много народу по коридорам ходят, со всего лишь накинутыми халатами, — заметил Владимир Аркадьевич.

— Это часть отделения, где в основном состоятельные люди лежат, и к ним посещения более свободные, — усмехнулся Ваха. — Узнал поздно, так бы сразу в частную клинику повез. Но они мне предложили такой вариант, не люкс, конечно, но хотя бы стены не обшарпанные.

— Сколько мы должны? — спросил Владимир Аркадьевич.

— Я сделаю вид, что не слышал вашего вопроса. Проходите к сыну, только там сейчас медсестра капельницу ставит, может поворчать.

— Мы подождем, пока медсестра закончит, — сказал Галина Петровна.

— Чай, кофе принести? — заботливо спросил Ваха, когда пожилая пара села на скамейку возле палаты.

— Если можно, воды, — сказала Галина Петровна.

— Сейчас будет вода, — сказал Ваха и скрылся.

— Мы тоже отойдем, сестру нужно накормить.

— Спасибо, что сообщил, Павел, — скала Владимир Аркадьевич.

— Но почему-то только после операции, — огорчилась Галина Петровна.

— Я помню про ваше сердце, решил не рисковать, а то мне Макс голову оторвёт.

— Идите, перекусите, а ты, Галина, не ворчи, я бы тебя тоже в больницу не пустил во время операции, — отрезал Владимир Аркадьевич.

— Это приёмные родители? — спросила, когда мы с Пашой сидели в столовой.

— Самые настоящие, Кир, самые настоящие, — с улыбкой сказал Паша.

— Не верится, что он про меня рассказывал, — улыбнулась.

— Макс тебя любит давно, если быть точным, года два.