Особенно его заинтересовали эксперименты, которые проводил на спиритических сеансах в Ирландии доктор Уильям Джексон Кроуфорд – преподаватель инженерной механики и машиностроения, увлекавшийся парапсихологией. Знакомая доктора Кроуфорда, Кэтлин Голигер, была медиумом, но не зарабатывала на этом. В гостиной дома своих родителей в Белфасте она провела для Кроуфорда сто семьдесят спиритических сеансов. Доктор был уверен, что из ее влагалища выделяется эктоплазма, формирующая отростки, которые способны поднять стол над полом. Он видел, как стол покачивался в воздухе, точно на волнах, затем резко повернулся в сторону… и перевернулся вверх тормашками. И все это происходило из-за воздействия духов, использовавших дар этой хрупкой ирландской девушки. На сеансах Голигер прибегала к методу, который назывался «использование контактных явлений»: участники сеанса опускали руки на стол и призывали духа, тот же заставлял стол вибрировать, двигаться, поскрипывать или стучать об пол. В результате, как полагал доктор Кроуфорд, в этот стол вселялся дух. Кроуфорд применял для исследований обширный инструментарий: динамометр, датчики давления, электроскоп – и говорил о сокращениях и мощности силовых полей. Он интересовал Роя именно тем, что исследовал явления с научной точки зрения. Как и всегда в таких ситуациях, Крэндон попытался связаться с ученым, чтобы узнать подробности его работы. К сожалению, обмен данными на тот момент уже был невозможен. Доктор Кроуфорд утопился в озере неподалеку от Белфаста. В предсмертной записке семье он не винил духов в своем самоубийстве: «Я полностью выгорел интеллектуально… Дело не в моих исследованиях паранормального, они приносили мне радость».

Тем майским вечером доктор Крэндон намеревался воссоздать эксперимент, который Кроуфорд проводил в Белфасте. «Контактные явления очень распространены, – писал Кроуфорд. – Почти в каждой семье найдется хотя бы один человек, способный их вызвать». Исследователь подробно описал процесс использования экстрасенсорной силы для столоверчения, и Рой сверялся с его руководством при планировании собственной попытки исследовать неизведанное. Он заказал постройку деревянного стола весом в восемь килограммов по чертежу Кроуфорда. Важно было не использовать гвозди, поскольку считалось, что любые ковкие металлы каким-то образом влияют на парапсихический магнетизм. Кроме того, Крэндон купил красную лампу в библиотеку, поскольку эктоплазма якобы лучше всего выделялась именно при красном свете.

Крэндон пригласил нескольких близких друзей на ужин и спиритический сеанс. Он хотел провести эксперимент в кругу людей, которым доверял, ведь так можно исключить возможность мошенничества. В уставленную книгами комнату на четвертом этаже его огромного дома – здесь было две библиотеки, и Рой выбрал эту – поднялись гости. Все были настроены, пусть и в разной степени, скептически. Пришла подруга Мины, Китти, со своим мужем доктором Эдисоном Брауном. В кругу общения Роя было много выдающихся врачей, и доктор Браун был одним из них. Нужно отметить, что именно Брауны тем вечером оказались наиболее непредвзятыми участниками эксперимента, в принципе допускавшими возможность контакта с духами. Явился и управляющий здания на Коммонуэлс-авеню, где находился кабинет доктора Крэндона, – Фредерик Адлер, в спиритизм не веривший, но готовый подыграть старому другу. Присутствовал и Александр В. Кросс, своей необщительностью контрастировавший с развеселой компанией.

Кросс, англичанин из Кентербери, был человеком эмоционально неустойчивым и неуравновешенным, он нес бремя прошлого, о котором знали только Крэндоны. Алек – так они его называли – работал в таможенном управлении в Шанхае столько лет, что почти утратил связь с западной культурой. Началась Первая мировая война, и он отправился в Англию, но лайнер, на котором он плыл, перехватил немецкий рейдер, и Кросс полгода провел в плену на борту. Когда судно затопили неподалеку от берегов Дании, Алеку удалось сбежать. Каким-то чудом он добрался до Англии, и его отправили служить в британский трудовой лагерь во Франции, где под его началом работали десять тысяч китайцев, обеспечивая солдат на французском фронте. Там Кросс получил психологическую травму, сделавшую его непригодным к жизни в мирное время. Тучный, страдающий от проблем со здоровьем, после войны он переехал в Бостон. Доктор Крэндон, с которым он успел подружиться во время прежнего визита в Америку, приложил все усилия, чтобы помочь ему: он попытался найти Алеку работу, а когда это оказалось невозможным, нанял его сам. У Кросса была комната в Кембридже, пригороде Бостона, но он часто ночевал на Лайм-стрит и спал на диване в библиотеке. Он числился у Крэндонов библиотекарем, но, по сути, эта должность была фикцией – Мина как-то говорила, что на самом деле он только приглядывал за их котом. На спиритическом сеансе тем вечером Алек был самым молодым участником, кроме разве что Мины. К сожалению, при этом именно он был ближе всех к могиле.

Шестеро друзей взялись за руки и опустили запястья на столик Кроуфорда, как и рекомендовал покойный ученый. Кроуфорд также советовал начинать ритуал призыва с молитвы. Доктор Крэндон решил отказаться от этого. Миссис Крэндон в шутку предположила, что дух Кроуфорда – а может, и кого-то другого – и без того прилетит на свет красной лампы на столе Роя. Очевидно, она не относилась к предстоящему ритуалу всерьез, рассматривая сеанс как способ развлечься. Предыдущий спиритический сеанс не вызвал в ней никакого отклика. И даже Китти, в прошлый раз после верховой прогулки поддержавшая предложение подруги отправиться к медиуму, сомневалась, что этим вечером случится что-то необычное.

«К тому времени я ни в малейшей степени не верила в возможность общения с духами, – вспоминала потом миссис Крэндон. – Но те самые друзья, которые разубедили меня, теперь были настроены очень серьезно. Может быть, этому способствовал красный свет. Но, честно говоря, они сидели с таким торжественным видом, что я рассмеялась. В ответ они возмутились, а мой муж мрачно заявил, что мы тут “заняты важным делом”».

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов с репетиром. Необычно было сидеть вот так в полумраке, держась за руки с друзьями, к которым редко прикасаешься. Красное свечение придавало убежищу Алека вид притона курильщиков опиума, хотя никто тут и не делал ничего предосудительного. Алек шевельнулся на стуле, и Рой недовольно покосился на него. Попытки познать тайны мира иного – не для нетерпеливых. Духи по-прежнему не проявляли себя. Да никто за этим столом и не ожидал, что они появятся. Однако вскоре начало происходить что-то необъяснимое. Участники сеанса дышали в такт, объединившись в круге, и сила их устремления, неуловимая сила мысли, словно дала толчок сеансу… и началась дрожь. Стол шелохнулся, будто ожил. У доктора Крэндона было такое ощущение, будто его рука лежит на спине живого существа, например собаки. И вдруг стол дернулся, затем встал на две ножки и упал на пол! Чтобы определить, кто из участников сеанса действует как медиум, они по очереди выходили из комнаты. Когда вышла миссис Крэндон, дрожь прекратилась. Когда она вернулась в библиотеку, друзья встретили ее аплодисментами. Священник-спиритуалист был прав. Мина, сколь неожиданно это ни было, обладала сверхъестественными способностями, и чей-то астральный дух действовал через нее.

До начала соревнования, устроенного «В мире науки», оставалось всего несколько недель, и об этом трубили все нью-йоркские газеты. В «Геральд» писали, что «предстоящая охота на привидений будет наиболее тщательной, перспективной и научно обоснованной из всех, что когда-либо организовывались». «Таймс» окрестила соревнование «лакмусовой бумажкой спиритуализма», «Трибьюн» – «великой охотой на духов». В «Трибьюн» же утверждали, что «любой человек широких взглядов с интересом ожидает начала исследования», поскольку наконец-то можно надеяться на «поистине непредвзятую проверку экспертами фактов, касающихся астральной фотографии, эктоплазмы и остальных столь распространенных спиритуалистических явлений».