На вопрос, какой это был автомобиль, старушка ответила: «Какой-то иностранный». А мужчину она не запомнила вовсе. Помнит только, что тот был в дубленке и в кепочке с козырьком. Но насчет кепочки она все же сомневается. Но самое главное, что внутри ковра лежал магазинный чек, что удивило стариков: кто-то купил гобелен в магазине, а потом решил его сжечь, так и не развернув. На чек супруги тоже посмотрели, чтобы узнать, сколько стоит эта вещь, и удивились. Потому что какой-то дурак заплатил за испорченную вещь почти восемьдесят тысяч рублей. А названия магазина старушка, разумеется, не запомнила.

– Ну и что это нам дает? – не понял Метелин.

– Ничего, – согласился Сергей, – но если бы мы знали название магазина, дату и время продажи, да еще если бы покупатель расплатился с карты, что возможно, потому что сумма значительная, то мы бы узнали…

– Двенадцать с половиной лет назад это было, – напомнил Метелин.

– Если банк тот существует, то в его памяти хранится все. А специалист по банкам в розыскном агентстве имеется. Если бы это случилось не столько лет назад, а хотя бы месяц, то настоящий убийца уже был бы выявлен и задержан.

Метелину, конечно, от такого заявления легче не стало. Но зато теперь стало ясно, что убийцей был кто-то из гостей, кто хорошо знал, что Чернову на гобелены трижды плевать, но зато их решила собирать Инесса Павловна. Даже уже приобрела две или три штуки. Но тогда об этом знали только близкие знакомые. А еще – водитель Семен, который и мотался вместе с женой босса за этими коврами.

Ерохин открыл дверь, пропуская друга в столовую. Но Алексей не спешил туда заходить.

– По какому случаю банкет? – поинтересовался он. – Я разве какую-то медаль выиграл?

– Леша, ты победил пятерых из первой десятки. Ты сам уже на высших строчках рейтинга. Ну, если не хочешь, не пойдем.

– Пойду, – согласился Метелин, – кашку гречневую съем, а потом рвану по своим делам.

А из приотворенной двери неслась новая песня:

– Десять тысяч – и всего один забег остался…

К соседям Алексей заходить не стал, сразу проскочил в свою квартирку. С тех пор как он оставил здесь племянницу соседей, домой не наведывался. Сейчас постель была сложена аккуратно, ровным квадратиком: одеяло, поверх него простыня, на которой стояла взбитая подушка. На подушке лежали черные трусики-стринги, которые, судя по всему, «скромная» девушка оставила ему на память. Подарок Метелин отправил в мусорное ведро. Потом, вернувшись в комнату, отодвинул письменный стол и наклонился. Над самым плинтусом был записан номер телефона Курицына.

Сациви отозвался мгновенно.

– Ну, Леший, дал ты всем простраций, – обрадовался он, – мы с Бугаем теперь вместе смотрим, как ты всем рожи чистишь. Зону родную вспоминаем. Как ты и там тоже… Так теперь светло на душе! Сгодились мы теперь, Леший. В смысле ты сгодился!

– Чем сейчас занимаетесь? – спросил Метелин.

– Типа того, затихарились мы. Нас ведь Овик к делу приставил. На дорогах разводили. Ну, подставы устраивали… Ты Овика ведь помнишь. Нет? Ну да, он тогда почти сразу, как прибыл, в больничку сорвался. Чего-то у него внутри накопали: типа бацильный[36] он – и на поселение отправили… А потом бонщица[37] в чипке пургу гнала, что залетела от него…

Трубку, судя по всему, вырвал Бугаенко, потому что тут же долетел его вопль:

– Уважаю, Леший! Как ты их!.. Ты вообще где? Мы подскочим сейчас и проставимся за твой фарт.

– Я дома.

– Тебе что брать?

– Ничего. Я же на режиме.

Знакомое слово вызвало у Бугаенко прилив энергии и счастливого смеха.

– Опять на строгаче или на особый переехал?

…Через полчаса они примчались с полиэтиленовыми пакетами, набитыми бутылками спиртного и закусками – консервами и колбасными нарезками в вакуумной упаковке. Выставляя все это на стол, делились своими новостями.

– Короче, Овик сам на Бугая вышел и предложил к нему в бригаду. Сначала смотрим, обучаемся. Потом на подхват идем – типа того, чтобы арапа толкать[38]. Ну чему там учиться: это же не хаверы брать[39]. В торбу не загребут[40] в случае шухера.

– Ага! – обрадовался Бугаенко. – Тут они все и влетели: и сам Овик, и его быки, которые страховали. Овик дедка одного на трассе прижал и стал ему впаривать, что он в натуре повар Путина, а машина, которую дедок помял, из администрации президента. Теперь надо срочно ее ремонтировать, а поскольку…

– Я понял, – перебил его Метелин, которому не хотелось это выслушивать.

– Погоди! – не выдержал Сациви. – Я быстрее расскажу. Короче, дедку повесили ценник триста косых за ремонт. А дедок попросил позвонить внуку, чтобы тот подвез денежки. Позвонил, и тут как налетели воронки. И устроили пацанам маски-шоу. Овика мордасом по асфальту протащили. Дедок тот оказался полковником ментовским на пенсии… Мы хотели тоже когти рвать, но нас заблокировали, подвели к старичку. Он спросил, давно ли мы откинулись, а потом посоветовал нам честно жить.

– Правильно сказал, – согласился Алексей.

– Да мы и собираемся, – не стал спорить Бугаенко, – одно дело провернем и все – на покой пойдем.

Оба гостя закончили сервировать стол, и Бугаенко широким жестом пригласил к нему хозяина.

– Кушать подано!

Метелин опустился на расшатанное кресло и спросил:

– Все еще не отказались от своей идеи?

– Леший! Там и делать-то ничего не нужно. Фраер тот дом уже заканчивает отделывать, – начал рассказывать Бугаенко. – Там все классно, мы, правда, внутри не были. Просто зашли посмотреть, как там и что… Типа того, что на работу наниматься, мол, плиточники-отделочники мы. Но прораб сказал, что хватает своих специалистов, тем более что там плитка только из натурального камня, а для таких работ особый опыт нужен. Там вроде оникс на полу и на подоконниках, еще какие-то навороты. Мы ж только одним глазком в дверь заглянуть успели. Но зато территорию теперь хорошо изучили: туда проникнуть как не фиг делать. Забор под сигнализацией, и со стороны озера датчики движения… Это мы от шофера знаем. Через две недели этот фраер свою новую бабу туда притащит, у него сейчас типа траур…