– А дальше? – спросил я Бориса разочарованно.

– Да им же лет по двенадцать всего.

– И что? Само то!

– Я не педофил в отличие от тебя.

– Блин, еще у Достоевского, там, помнишь, Раскольников с пятилетней…

– Во-первых, не Раскольников, – учительским тоном стал объяснять Борис, – а Свидригайлов. А во-вторых, ему это просто снилось.

Спорить с Борисом бесполезно – он в литературе сечет. Но можно поспорить о другом:

– Сто лет назад это снилось, а теперь должно становиться реальностью. Человечество же прогрессирует, развивается…

Борис подвел итог:

– Вот что делает с человеком семейная жизнь.

– Уже и жрать хочется не на шутку, – мрачным голосом признался Дэн.

Нашли мы девятиэтажки. Стоят две, кажутся намного выше московских. В Москве-то они на каждом шагу, примелькались, а здесь – в натуре вавилонские башни среди окружающей их мелюзги.

Сначала мы, ясно, обрадовались, Борис вновь распахнул куртку и стал кричать о куражах… Но ничего стоящего рядом с девятиэтажками не было. Гастроном, банк, школа, пяток ларьков. Вот и весь центр?..

– Поехали на хрен отсюда, – решил Борис, – пока день не совсем пропал. Вернемся в Москву, забуримся куда-нибудь в клуб. Оттянемся.

– Надоели клубы, да и цены там… – Дэн кисло сморщился, покорно направляясь за Борисом в сторону железной дороги.

Я потащился следом, теряя последние капли утренней радости. Как мечтал об отвязке, как готовился к ней, спешил сегодня на встречу с ребятами, а оказалось, что все впустую. Просто напоролись на очередной облом. Из таких вот обломов и жизнь состоит. В голове напридумываешь кучу чудесного, сладкого, вроде и легче станет, силы и желание жить появляются, начнешь же реализовывать напридуманное – тут же облом, непробиваемая стена. Вздохнешь, расстроишься и дальше существуешь от надежды до надежды на разноцветную вспышку, на сказочный праздник…

Зашли в магазин. Он маленький и безлюдный. Лишь продавщица и кассирша среди продуктов. Продавщица держит в руках газетку, без выражения, без намека на интерес читает вслух:

– Беседуют муж с женой. «Дорогая, ты мне можешь сказать, когда у тебя бывает оргазм?» «Но, дорогой, не звонить же мне тебе по этому поводу на работу!»

– Ха-ха, – равнодушно хохотнула кассирша.

– «Жена приходит от гинеколога…» – начинает продавщица озвучивать следующий анекдот.

Изучив сорта колбасы, Дэн перебивает ее:

– Полкило московской взвесьте. Вот этой, полукопченой.

Продавщица положила газетку рядом с весами, недовольно взглянула на Дэна, занялась колбасой.

– Тридцать два рубля. Еще что?

– И полбуханки дарницкого. И порежьте колбасу и хлеб.

– Мы не режем.

– Могу доплатить…

– Да ладно уж, – продавщица взялась за нож. – Все?

– Нет, три бутылки специального «Очаковского», – добавляет Дэн.

Борис не хочет пить «Очаковку»:

– Возьми мне девятую «Балтику». Немного хоть торкнет…

Собрав пакеты, бутылки и расплатившись, выходим на улицу.

– Сейчас пожрем в электричке…

Вот и вокзал. Полупустая платформа. Мороженщица дремлет под разноцветным зонтиком.

Стенда с расписанием нет. Подходим к будке, где касса.

– Когда ближайшая до Москвы?

– В шестнадцать двадцать четыре, – отвечает женский голос из-за зафанеренного окна.

Дэн смотрит на часы на руке.

– Еще два с лишним часа! Почему так долго?

– Отменены остальные. На дороге ремонт.

– Ёптать!

Отошли от кассы, стали жевать колбасу, пить пиво. Скамейки заняты дремлющими, готовыми к долгому ожиданию электрички людьми.

– Ну и уикенд! Ну и сказочный раскураж! – горько восклицает Борис, стягивая с колбасного кружочка пленку оболочки. – Со слезами до пенсии вспоминать буду!..

Дэн быстро съел несколько бутербродов, выглотал пиво в позе горниста. Зашвырнул бутылку в кусты и снова подошел к будке.

– Скажите, а в этом… в этом городе гостиница есть? Кафе приличные? Музей, вообще – достопримечательности?

– Да какой у нас музей… Всё в Бородине… Гостиница вроде есть и кафе. А достопримечательности, хе… Рынок – лучшая достопримечательность.

Дэн уцепился за известие, что есть гостиница; видно, хочется ему доказать Борису, что не в полный отстойник он нас завез, что и в Можайске отдохнуть можно.

– А где гостиница, кафе? Мы вот искали, искали. Ни фига ничего…

– На Комсомольской площади были? – спрашивают из будки.

– Нет, кажется.

– Вот там у нас жизнь, говорят. Вся молодежь там вечерами шнуркуется.

– Как, как попасть туда?

Долго и упорно Борис сопротивлялся новой экспедиции к центру Можайска, – он уже настроился на Москву, на ночной клуб «Свалка», деньги в уме рассчитал: столько-то пропьет перед входом в клуб, столько-то внутри, столько-то проиграет на бильярде, на автоматах. Дэн же увлеченно стал расписывать почти стопроцентный кураж здесь, скорее всего, дешевый, с изюминкой, что мы в другом городе; возможно – классная отвязка с провинциальными овцами.

Я тоже склонялся остаться. В Москве… Что в Москве делать? В итоге все равно окажусь поздно вечером дома, а это мне никаких радостей не сулит; в лучшем же случае – проторчу до утра в клубе, там еще больше устану и загружусь от сидения за столиком, от музыки, тусни… Даже напиться до полного отруба негде в Москве. Чтоб там хорошо отдохнуть, нужны солидные башли…

– Давай, Мускат, не ломайся! – уговаривал Дэн Бориса. – Если уж заехали, надо выжать отсюда все возможное. Не рушь праздника!..

– Не вижу я здесь праздника, – ворчал Борис, но все же узнал у кассирши время вечерних электричек. – Ладно, посмотреть можно, что там за жизнь. Если хрень – поеду на шестичасовой. И не позже!

Вышли на привокзальную площадь. Там слева автобусная остановка. Как по заказу – стоит потрепанный, кособокий «ЛИАЗ». Спрашиваем:

– Этот идет до Комсомольской площади?

– Идет, идет, отсюда все идут, – лениво бубнят из салона.

Дэн расстался с шестью рублями, взамен кондукторша дала три билетика.

Пассажиры шушукаются друг с другом. У многих сумки, пакеты – наверное, из Москвы приехали или здесь на рынке хавчиком запасались.

– Ну что, долго будем стоять? – нагло поинтересовался у Дэна Борис.

– Мускатыш, все, ты достал! Вали на вокзал – надоело!

– Ладно, не дергайся. – Борис сделал тон шутливым. – Я понимаю тебя как Благо, но что-то ощущаю постоянно как Зло.