— Жанна, уходи, — не глядя на меня, бросил Роберт. — Ты здесь ничем не поможешь.

— Согласен, — неожиданно сказал Кейн. — Тебе лучше убраться из этого мира как можно быстрее, — он вытащил меч, не сводя глаз с твари, нервно бившей себя хвостом по бокам. Ей что, не досталось мяса, что она с таким вожделением смотрит на нас?..

— Вы ненормальные?! — вырвалось у меня. — Она же может убить вас!..

Две пары глаз, карие, с весёлым огоньком, и спокойные голубые, с одинаковым выражением уставились на меня.

— Жанна, ты ведьма, — мягко напомнил Роберт. — А здесь нужна магия посильнее. Уходи, я сказал!

Кошка сделала неуловимое движение в сторону, собираясь прыгнуть, Кейн резко выбросил вперёд ладонь, тварь отбросило назад. Перевернувшись в воздухе, она приземлилась на лапы и зло оскалила клыки.

— Мы её разозлили, — заметил охотник. — Жанна, послушайся хорошего совета. Уноси ноги. Я найду тебя, — добавил он, уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку.

— Я сделаю это быстрее, — Роберт наклонился и быстро поцеловал меня. — Всё, иди!

— Психи! Оба! — нервно рассмеявшись, я скрестила руки над головой в замысловатом жесте, и пробормотала нужные слова.

Минутное потемнение в глазах — и я исчезла из этого мира. С кольцом Роберта и браслетом Кейна, чтоб их обоих сожрали демоны…

…Полутёмная комната, обстановка далеко не шикарная. Самочувствие парќшивое — не надо было вчера столько пить, чёрт! Держась за больную голову, я сползла с кровати, радуясь, что клиент ушёл раньше моего пробуждения. Не думаю, что Роберт найдёт меня в этом мире, поскольку ему и в голову не придёт искать в борделях, среди парижских шлюх — как же, скорее, он подумает, что я окажусь какой-нибудь аристократкой, и отправится в великосветские салоны. Да, когда-то Анриетта де Кресс действительно блистала в высшем свете, вот только так уж получилось, что сброд, напавший на меня по пути в поместье, не интересовали титулы и положение в обществе. Им нужны были деньги, драгоценности, и собственно я в качестве живой игрушки. Проведя неделю в грязной хижине в лесу, привязанная к кровати, я решила, что не имеет смысла возвращаться в прошлую жизнь. Анриетта де Кресс пропала где-то в лесах недалеко от своего поместья, а в одном из борделей Парижа появилась девушка Эмма. Когда меня вышвырнули на дорогу, полуживую, в лохмотьях, думала, не выкарабкаюсь. Однако мне несказанно повезло: проезжавший мимо крестьянин сжалился и подбросил до Парижа. Вот так-то. Здесь моя жизнь далеко не сахар, приходится считать каждую монетку, и уметь постоять за себя — с хорошенькой мордашкой и фигуркой шляться ночью по Парижу небезопасно.

Надев потрёпанное, но опрятное платье — уж за собственной внешностью я следила при любых условиях жизни, — я накинула плащ и спустилась вниз.

— Пойду я, Лиз, — обратилась я к пышнотелой женщине. — Прогуляюсь немного.

— К вечеру-то вернёшься, Эмма? — Лизи тогда выходила меня, и теперь относилась отчасти с материнской жалостью к моей скромной персоне, она даже как-то пыталась отговорить остаться в борделе. Я отказалась, потому что деньги нужны, а иного способа заработать для себя я не видела. Лиз не знала, кто я на самом деле.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Может вернусь, а может и нет. Ты же знаешь, Лиз, клиенты есть везде.

— Ну иди. Всё-таки надеюсь увидеть тебя вечером.

Я вышла на улицу, шумную, залитую солнцем улицу утреннего Парижа. Пальцы непрерывно крутили узкий золотой обруч с маленьким тёмно-зелёным изумрудом — подарок Роберта, проклятая эльфийская игрушка. Его было не снять, Роберт правду говорил, как только я тянула кольцо с пальца — оно словно сжималось, ни в какую не желая слезать, хотя вроде как свободно сидело — пока его не трогать. Я бродила по городу, в голове крутились назойливые мысли о ноже и отрезанном пальце, но в таком случае следовало сразу отрубать всю кисть — оставался ещё браслет Кейна, — а на такие жертвы я пока не была готова. Следовало придумать что-то другое, и как можно быстрее, хотя бы в отношении подарочка охотника. Идея родилась внезапно, когда я проходила мимо городского кладбища — на Париж постепенно опускался вечер, улицы пустели и темнели. Глядя под ноги, уныло размышляя о неприятностях, свалившихся как снег на голову, я скользнула взглядом по невзрачной серой травке, росшей у самой ограды кладбища, и вдруг застыла, осенённая идеей. Ну конечно, как я раньше не вспомнила! Разрыв-трава! Уж от браслета она меня избавит, готова спорить на что угодно! Оглянувшись и убедившись, что улица, к которой примыкало кладбище, пуста, я присела и осторожно сорвала несколько пыльных травинок; аккуратно обмотав ими часть браслета, я стиснула зубы и резко рванула золотую цепочку. Звенья разошлись с еле слышным звоном, и я чуть не умерла от облегчения и радости, даже тоска немного отпустила.

— Теперь попробуй, найди меня, — мстительно улыбнувшись, я размахнулась и закинула браслет за ограду, на кладбище. — Ищи на здоровье, среди могил!

В какой-то момент вдруг кольнуло непрошенное сожаление, что мы больше не встретимся, некстати вспомнились голубые глаза и тихий шёпот "Я найду…". На мгновение мелькнула картинка: Кейн стоит у покосившегося креста, прищурившись, смотрит куда-то вдаль, а в кулаке зажат обрывок золотой цепочки. Вздрогнув, я тряхнула головой и прогнала видение, но осадок остался: с какой это стати вдруг мне захотелось снова встретиться с охотником?! Упасите боги… Уж лучше Роберт. Кстати, о нём. Как ни крути, от Роберта мне не убежать, это подсказывало сердце, ведьминская интуиция, да все предыдущие миры, если уж на то пошло. Если он отыщет меня и тут — а он отыщет ведь, колечко же на мне, — то боюсь, придётся выкинуть белый флаг и сдаться на милость победителя. Собственно говоря, он меня поймал, сволочь, сукин сын! Я не от Роберта бегаю, нет, а от самой себя — от своих чувств, как ни тяжело признаваться. А чувств этих я боюсь до чёртиков, и докопаться до причин моего дремучего страха не сможет даже консилиум самых именитых психоаналитиков во главе с дедушкой Фрейдом! Я и сама толком не понимаю, почему так упорно отрицаю очевидное, избегаю сильно привязываться к мужчинам, и почему боюсь даже про себя произнести слово, означающее мои чувства к Роберту. У меня не было неудачных романов, я всегда легко уходила, так в чём причина панического страха перед любовью?! Ответа нет…

Тем временем набежали тучи, народ быстренько попрятался, и с неба полил дождь. Я шла под холодными струями, в ботинках хлюпала вода и грязь, плащ очень быстро промок; отчаяние запустило в меня когти, слёзы катились по щекам вперемешку с дождём. Любовь?.. Я думала, ведьма не имеет права на неё, не имеет права привязываться к кому-то одному, отдать ему себя и свою свободу, но как так получилось, что я схожу с ума по единственному мужчине во многих, если не во всех мирах?! Господи, прости, но я хочу быть с ним, мне никто больше не нужен, и я устала быть одна… Я готова отказаться от пресловутой свободы, собственно, не думаю, что присутствие Роберта в моей жизни так уж стеснит её — он же просто будет рядом. Бессильно присев на крыльцо какого-то дома, я подтянула колени к подбородку и уткнулась в них мокрым носом, стуча от холода зубами и всхлипывая время от времени. Конечно, я не опускалась до того, чтобы пожалеть себя, но была очень и очень близка к подобному глупому шагу. Себя надо любить, а не жалеть, однако сил следовать моему жизненному кредо уже не осталось. Я впала в какое-то оцепенение, а дождь всё не прекращался. Ноги окончательно замёрзли, одежда промокла до нижнего белья; неоќжиданно на улице остановилась чья-то карета, хлопнула дверь, и кто-то подошёл ко мне. Я не поднимала головы, и так прекрасно зная, кто это был. На меня перестало капать — зонтик, поняла я, — и знакомый до боли голос негромко сказал: