Кремеру было интересно, и Вулф решил удовлетворить его любопытство. Он дал подробный и честный отчет, включая все важные моменты, если не относить к их числу, например, то, что Вулф изъявил желание поговорить с посетителями до того, как он расскажет полиции, чем занимался Джонни Кимс, хотя Кремер наверняка и сам мог бы об этом догадаться.

Под конец Вулф добавил:

– Вывод очевиден. Или один из них – а может, и не один – лжет, или Джонни успел поговорить не только с ними, но и еще с кем-то, или его смерть не имеет отношения к вчерашнему заданию. С последним я смогу согласиться лишь в крайнем случае, да и вы тоже, так как иначе вас бы здесь не было. Исключают ли данные обстоятельства элемент случайности?

– Если вы намекаете на несчастный случай, то это маловероятно. Все произошло не прямо на Риверсайд-драйв, а в одном из узких проездов к многоквартирным домам. В припаркованной машине в ста футах от дома сидели мужчина и женщина, которые кого-то ждали. Итак, мимо них дальше по дорожке медленно проехал автомобиль. Они видели, как Кимс прошел между двумя припаркованными автомобилями, и им показалось, будто водитель поморгал фарами, впрочем они не уверены. Когда машина поравнялась с Кимсом, то сбавила ход, практически остановившись, а затем водитель резко прибавил газу и, вильнув, наехал прямо на Кимса. Вот так-то. Машина свернула за угол, прежде чем мужчина и женщина успели выскочить из своего автомобиля. Вам известно, что сегодня утром мы нашли машину – она оказалась в угоне – припаркованной в верхней части Бродвея?

– Известно.

– Что-то не похоже на случайность. Нужно не забыть указать это в отчете. Вы вроде говорили, что один из них, а может, и не один мог солгать. А вам как кажется?

Вулф пожевал губами:

– Трудно сказать. Скорее всего, не один, а по крайней мере двое. Ведь они попарно подтверждают алиби друг друга: двое мужчин в баре вечером третьего января, а в том, что касается вчерашнего вечера, – в обоих случаях жена с мужем были вдвоем дома. Их адреса вам, конечно, известны, поскольку вы собирали улики против Питера Хейса.

– Да, они есть в деле. – Кремер перевел на меня глаза. – Гудвин, они ведь живут где-то поблизости друг от друга?

– Почти по соседству, – ответил я. – Аркоффы – на одной из Западных Восьмидесятых улиц в районе Центрального парка, а Ирвины – на одной из Девяностых улиц в районе Вест-Энд-авеню.

– Впрочем, это не имеет особого значения. Вулф, по моим соображениям, дело Хейса закрыто. И дураку понятно, что он виновен. Да и вы сами признались, что у вас нет доказательств обратного. Нет, сейчас меня интересует именно Кимс. Если имело место убийство, то убийства уже по моей части. Вот это я и хочу выяснить.

Вулф удивленно поднял брови:

– Хотите совет?

– Что ж, хороший совет никогда не лишний.

– Бросьте вы это бессмысленное занятие. Запишите смерть Джонни Кимса как несчастный случай и закройте дело. Полагаю, поиск удравшего виновника наезда будет проведен, как положено, но этим все и ограничится. В противном случае вы обнаружите, что дело Хейса отнюдь не закрыто, и вам потом будет неудобно. Насколько я понимаю, вы уже столкнулись с неким противоречием, которое и заставило вас прийти ко мне. Например, вас могло насторожить содержимое карманов Джонни Кимса. Ну как, там действительно что-то такое было?

– Нет.

Вулф недоверчиво прищурил на инспектора глаза:

– Мистер Кремер, я был с вами предельно откровенен.

– Я тоже. У Кимса в карманах ничего не было, кроме самых обычных вещей: ключей, сигарет, водительского удостоверения, носового платка, кое-какой наличности, авторучки и карандаша. И после нашего разговора меня немного удивляет, что при нем не оказалось памятки с фамилиями и адресами этих людей. Гудвин, неужели вы не черкнули ему все, что нужно?

– Нет. Джонни не пользовался памятками. Он даже не носил с собой записной книжки. Считал, что его память не хуже моей, хотя это не так. А теперь от нее вообще никакого проку.

Кремер повернулся к Вулфу:

– Насчет вашей откровенности, не хотелось бы ставить ее под сомнение, но придется. В газетах за вторник было помещено объявление за вашей подписью, озаглавленное «Для П. Х.». Во вторник днем сержант Стеббинс позвонил Гудвину с вопросом насчет объявления, но Гудвин посоветовал обращаться к лейтенанту Мёрфи из Бюро по розыску пропавших людей. Ответ Мёрфи, что объявление было адресовано не Питеру Хейсу, а некому Полу Херолду, полностью удовлетворил Стеббинса, да и меня тоже, и мы сочли это обычным совпадением. Однако вчера утром Гудвин отправился в городскую тюрьму побеседовать с Питером Хейсом. Информация об этом дошла до Мёрфи, и тот, навестив в тюрьме Хейса, спросил его, является ли он Полом Херолдом, и Хейс ответил «нет». И вот теперь вы утверждаете, что Хейс невиновен, да и вообще влезли по шею в это проклятое дело. Если Кимс расследовал только один аспект, то сколько еще ваших людей занимаются остальными? Ведь вы не привыкли швырять деньги на ветер. И если вы и впрямь так чертовски откровенны, тогда назовите мне имя вашего клиента.

– Ваш интерес вполне объясним, – кивнул Вулф. – Простите, мистер Кремер, но я не могу вам его назвать. Впрочем, можете спросить мистера Альберта Фрейера, адвоката Питера Хейса. Возможно, вам повезет чуть больше.

– Глупости! Так Питер Хейс и есть Пол Херолд?

– Он сказал мистеру Гудвину, что это не так. Вы говорили, лейтенант Мёрфи получил аналогичный ответ. А ему виднее.

– Тогда почему вы ступили на тропу войны?

– Видите ли, дело Хейса пробудило мое любопытство и алчность. А вместе взятые – это страшная сила. Мистер Кремер, уверяю вас, я был вполне откровенен с вами, но у меня связаны руки. Не хотите ли пива?

– Нет, мне пора уходить. Нужно поручить кому-нибудь заняться этими Ирвинами и Аркоффами.

– Выходит, дело Хейса снова открыто. И это не шутка, а непреложный факт. Можете уделить мне еще минутку? Я хочу точно знать, что именно обнаружили в карманах Джонни Кимса.

– Я уже сказал вам. – Кремер поднялся с места. – Самые обычные вещи.

– Да, но мне бы хотелось получить полный список, с вашего позволения. Я был бы вам чрезвычайно признателен.

Кремер подозрительно уставился на Вулфа. Ведь с ним никогда толком не понять, то ли он действительно напал на след, то ли ломает комедию. В конце концов Кремер повернулся ко мне, явно надеясь хоть что-то разнюхать:

– Гудвин, соедините меня с убойным отделом.

Я набрал номер, и Кремер, подойдя к моему письменному столу, взял трубку. Я наивно надеялся, что он попросит кого-нибудь вынуть из дела список и зачитать его мне, но не тут-то было. Разве можно доверять этому проходимцу Гудвину?! А вдруг он смухлюет? Итак, Кремер остался ждать. Наконец ему продиктовали найденный в деле список, он зачитал его мне, пункт за пунктом, и я записал следующее: