– Меня в детский дом отправят, – убежденно произнес малыш. – Бабушка маме говорила: «Опомнись! Живи для ребенка. Иначе его путь – детский дом!»

– Бабушка правильно говорила. Но есть другие варианты. Она могла их не учитывать, понимаешь? Вот я… Я раньше не знал о тебе. А потом, когда увидел и понял, что тебе худо, решил, что, если ты не против, мы могли бы жить одной семьей. Как считаешь?

– И тетя Люша так говорит, – задумчиво протянул мальчик.

«Успела, – подумал Иван, внутренне улыбаясь. – Надо же! Как у нее все по-тихому, но быстро получается».

– Ну да, и тетя Люша, и ее детки хотят, чтоб ты жил не в детдоме, а в семье. А ты бы хотел?

– И вы были бы мой папа?

– Да, и я был бы твой папа. Я бы очень хотел.

– Я бы тоже, – вздохнул Алеша. – Только никогда еще в жизни не было так, как я хочу.

– У меня тоже не все всегда выходит, как бы хотелось. Но все равно – стараться надо. И духом не падать! – попробовал утешить Алешу Иван.

– Лучше не надеяться, – послышался ответ.

«В хорошее время мы живем, – думал Иван, уходя из больничной палаты. – Ребенок прожил всего пять с небольшим лет и уже оставил надежды на лучшее. Это где же написано «Оставь надежду, всяк сюда входящий»? Не на вратах ли ада? Точно! Данте! При жизни в ад спустился «на посмотреть». В порядке исключения. А мы все строем незаметно и потихоньку в ад вползли и сами того не замечаем? Может, мы и не живые уже? Зомби в царстве теней?»

Над их бровями надпись ада:

Оставь надежду навсегда.

Вот и Пушкин туда же.

Нет, живому полагается барахтаться. Только так и докажешь себе, что пока не в аду и кое-что от тебя самого зависит.

* * *

Потихоньку Алеша привык к ним, радовался и Ивану, и Люше. Их разговоры, их узнавание друг друга – тема отдельная, скорее радостная, чем грустная. Главное заключалось в другом. В том, что по закону полгода надо было ждать, не отыщутся ли кровные родственники мальчика. И все эти полгода он должен был провести в больнице или в приюте. И только потом – усыновление. Точка. То, что ребенку лучше в семье, где его отогреют, где о нем по-настоящему позаботятся – это все лирика. А реальность такова: вдруг отыщется отец? Или бабушка-дедушка со стороны папаши? В этом случае – у них приоритет. Они – кровные. Неважно, что в графе «отец» стоит прочерк. Теперь родство определяется легко. Тем более – родство с этим сиротой сулит очень существенную выгоду: наследство ребенку досталось солидное.

Адвокат, с которым постоянно консультировался Иван, предложил сначала подать заявление об опеке. А потом, когда истечет положенный срок, оформить усыновление.

– Можно и так, – согласился Иван. – Какая разница?

– Разница такая, что если вдруг за это время объявится кровный родственник, возникнут проблемы. Отсудит ребенка себе – и ничего не докажешь, – растолковал адвокат. – К тому же в твоем случае есть ряд моментов, по которым и опеку могут не разрешить.

Долгий был у них разговор. Не очень обнадеживающий. Но отступать Иван не собирался.

* * *

– Слушай, Люш, дело есть, ты как сейчас? Занята?

Субботнее утро. Детей только что забрал их отец. У Люши редкие два дня полной свободы. Можно вообще ни о чем не думать, не готовить, не быть бдительной, не тренировать Лешика в чтении, не унимать Зайку… Ура одиночеству! В гомеопатических дозах оно лекарство! Лучший способ восстановления расшатанных нервов.

– Я вроде не занята, Иван. Детей увезли. Думала предаться разврату ничегонеделанья.

– Тогда я спущусь? Поговорим?

– Тогда спускайся.

Вот он какой, ее сосед. Деловой. Даже намека тонкого не понимает, что человеку просто хочется отдохнуть от всех. Значит, надо покориться и поучаствовать в разговоре. К тому же их основная общая тема – мальчик Алексей и оформление опеки над ним. Значит, час свободы уйдет на обсуждение нюансов, связанных с этим непростым процессом.

Люша открыла дверь, не дожидаясь звонка. Иван и Парень вразвалочку спускались по лестнице. Пес выглядел, как самая счастливая собака на свете. Кто бы мог подумать, что пришлось ему побыть бездомным бродягой? Иван тоже услаждал взор подтянутостью и бодростью. Эх, она наверняка по сравнению с ними покажется тепкой-растрепкой. Только прошлым вечером с детьми про этого растрепку говорили, вот и вспомнился…

– Привет, ребята! – стараясь казаться бодрее, произнесла Люша.

– Отлично выглядишь, – польстил Иван, переступая порог.

– Ага! Все верят! – недоверчиво отказалась от комплимента Люша.

– Нет, правда. Хорошо выглядишь.

– Лучше к делу давай. О чем ты поговорить собирался? Парню дать воды?

– Ну дай. Он только что с прогулки. Дома хлебал, как насос. Может, еще захочет.

Люша наполнила собачью миску водой и поставила перед жадно следящим за ней псом. Миску они с ребятами долго выбирали. Нашли глубокую, блестящую, нарядную. Зайка даже позавидовала Парню, попросила купить ей такую же. И тогда, мол, она точно станет есть супы и каши. Едва удалось отговорить.

– Так о чем… – начала было Люша, но Иван даже не дал ей договорить.

– Все о том же. Об Алеше. Нам серьезно надо поговорить. И давай прямо сегодня все решим.

– Давай поговорим и решим. Я вся внимание.

Они сидели в гостиной, и Люша подумала, не предложить ли Ивану кофе. Законы гостеприимства она чтила свято. Но Иван заговорил быстро, четко, по-деловому и действительно – об очень важном. Мысль о кофе улетучилась с первых же его фраз.

– Я вчера снова с адвокатом встречался. Мы каждый шаг наш обсудили. Он, кстати, все заранее провентилировал… Есть у него зацепка в органах опеки, только в другом районе. Короче, дело выглядит таким образом, что мне Алешу не отдадут. Я одинокий разведенный бездетный мужчина. Тебе могут отдать, хотя тоже не факт. Но тебе – могут. В твою пользу – у тебя свои дети. Работа есть. Жилплощадь приличная. Против тебя – ты тоже одна растишь своих детей. Плюс – зарплата твоя маловата. То есть – мы оба можем пролететь с нашей затеей. Понимаешь?

– Понимаю. Мы с мамой тоже об этом думаем. Можем пролететь. Тем более охотники на Алешину квартиру могут объявиться, – согласилась Люша.

– Эта чаша пока миновала. Пока никто не нашелся. Может, и не найдется. Но нам надо действовать беспроигрышно. И у меня есть план. Мы сможем победить! – провозгласил Иван.

– Неужели сможем? – не поверила ему Люша. – Как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Очень даже просто! Ты только выслушай и не отвергай! Отнесись по-деловому.

– Давай, говори, я отнесусь сугубо по-деловому.

Парень подошел к Люше и положил морду ей на колени.

– Хороший мой, – проворковала Люша и принялась чесать псу за ухом.