– Они, в той машине, – сквозь рыдания от смеха заявил Рафик, – в натуре обделались, а этот, – он похлопал меня по плечу, нагнувшись вперед, – говорит, извините, ошибочка. Он опять зашелся в смехе. – Чуть не постреляли всех, а всего лишь маленькое недоразумение.

Он повеселился еще пару минут, потом сел ровно и серьезно сказал:

– Это все хорошо, но теперь от нашего железного коня тоже избавляться придется. Могли номер запомнить, или сами захотят что-то сделать, или просто сболтнут. Опасно. Загоним куда-нибудь во двор, я проводки подсоединю, и ночью сгорит ярким пламенем. Не зря с собой взрывчатку тащили. Не забыть хозяину позвонить, пусть пожалуется на угон в ментовку.

– А если кто полезет внутрь? – спросила Таня.

– Значит, судьба у него такая, – жестко ответил Рафик. – Одним угонщиком на свете меньше будет. Эта профессия предусматривает определенный риск. Не при нас будь сказано. И не про нас, – добавил он, подумав. – Давай останавливайся, пересядем, мне все равно этим заниматься.

– Тогда у остановки, – попросил я, засовывая «Узи» в еще одну заранее приготовленную «Флягу», – поеду как честный гражданин на автобусе. И твой пистоль тоже сюда, – говорю Рафику. Он с недовольной миной сунул его внутрь сумки. А что делать? – риторически спросил я. – Регистрации у тебя в Москве нет, а с твоей рожей могут принять за подозрительного типа, сам знаешь. Разбежались, будем надеяться, что все чисто. Ты, Тань, сходи наконец в институт, совсем из-за нас учебу забросила, а ты, Рафик, собирай вещички, поедешь домой. Если что, про телефон вспоминайте в первую очередь.

– А ты куда? – спросила Таня.

– А я пойду исполнять долг, встречу Катю – она как раз намылилась в магазин за продуктами.

– И зачем это ему надо? – услышал я уже из трогающейся машины.

– А черт его знает, – ответил Рафик. – Шиз у них на долге. Взял на себя опекунство, теперь будет бегать.

Прямо напротив супермаркета, которому по размеру больше подходило именоваться мини-маркетом, находилось здешнее учебное заведение.

Школа была окружена забором, а в воротах маялся дурью охранник с надписью ЧОП «Легион-100». Количество здоровых молодых мужиков, не пойми что охраняющих в Москве, превышало вооруженные силы Российской Федерации. И то, платили за такую работу гораздо больше, и опасностей не наблюдалось.

Не пытаясь пройти внутрь магазина, я терпеливо дождался, пока Катя выйдет, негромко беседуя с Протеем. Уже пришел ответ через портал – Эрик передал пароль от засланного казачка и очередную видеозапись. Пора заниматься делом – стучать в Интернет госпоже Джоан и господину Шону, а потом и отправляться в их саванны.

Хорошая вещь мобильник. Стоишь, беседуешь сам с собой, некоторые еще и руками машут как ненормальные, но никому до тебя дела нет, а раньше бы непременно забрали в дурдом. Не с невидимыми бесами человек общается – разговаривает по телефону, ничего удивительного.

В магазин я принципиально не хожу, только расстраиваться. С одной стороны, большой выбор, который меня вечно смущает. В чем разница между разными видами одного продукта, мне понять трудно. Макароны колечками или палочками и от разных производителей имеют практически одинаковый вкус. Разве что кофе бывает разный. Аромат очень отличается. Это даже по цене заметно.

С другой, одного-единственного путешествия в мясной отдел хватило, чтобы довести Черепаху до истерики. Как она еще полки ломать не начала – я не понял. Она очень ошибалась, думая, что колбасу делают из мяса. Если в колбасе высшего сорта вареной или полукопченой его еще достаточно много, то сосиски там с разными сардельками к мясу не имеют отношения. Там его пять процентов. Остальное – всякая дребедень типа перемолотых копыт, жил, подозрительной сои и крахмала.

Овощи с фруктами, как я выяснил уже позже, только с виду такие замечательные. Их тоже обрабатывают газом и какой-то химией для лучшего хранения, иногда это вредно для здоровья, иногда нет, но уж точно определить, сколько данный плод лежит на прилавке, практически невозможно. Внутри давно уже говно, а снаружи прекрасно выглядит. Так что наша домохозяйка ходит в магазин со списком, а что-то вроде мяса и овощей мы предпочитаем покупать исключительно сами, хорошо обнюхивая, и желательно на базаре.

Мимо меня по дороге бежали стада машин, куда там бизонам, их столько на свете не бывает, воняя выхлопом и с громкой музыкой из окон. Еще хорошо, что я додумался запихивать «Чистильщика» в ноздри. Снаружи ничего не заметно, зато нюх классно отшибает. Жаль, что так в уши нельзя.

Количество шляющегося по улицам в рабочее время народа поражало. Все куда-то шли, не обращая внимания друг на друга. Скорее, наоборот, контакт воспринимался как угроза. Даже когда предложил одной бабульке помочь поднять ее сумку в автобус, увидел только искреннее удивление. Хорошо еще, что не закричала про феминизм. Бабка была в возрасте и слов таких, скорее всего, просто не знала.

Не знают здешние дуры, что такое равноправие с уклоном в матриархат. Им бы надо полюбоваться, как мы живем. Хочешь командовать – докажи на деле, что способна. Это возможно двумя способами – умом и силой. Ум, к сожалению, есть далеко не у каждой. Впрочем, как и не каждый мужчина может этим похвастаться. Умная женщина всегда найдет возможность управлять своим мужчиной и коллективом тоже. Он только думает, что идет по жизни самостоятельно. На самом деле им ловко управляют, твердой рукой указывая путь. Причем способов манипуляции мужиком огромное количество. О чем говорить, если они нас сами выбирают!

А вот женщины, доказывающие свою правоту силой, мало похожи на женский пол. Нет, некоторые вполне способны и мне кости переломать, но как-то не тянет поддерживать с ними дружеские отношения. Кто с Круглыми щитами дело имел, никогда не забудет так называемое прекрасное женское лицо, перекошенное зверской гримасой, когда она всаживает тебе копье под ребро.

Земные женщины изобрели для себя средний путь. Силы у них обычно мало, ума тоже не очень, зато скандальности много. Чуть что, раздается вопль про дискриминацию. На самом деле дискриминация – это когда в тюрьме в разных камерах сидят. Если права одинаковые, что за привилегии странные? Все должно быть одинаково. И мягкое кресло в офисе, и жесткие нары. Нет, они желают получать только исключительно положительное равноправие. Вот в России, я помню, раньше дороги чинили и шпалы носили женщины. Теперь вместо них разные таджики мужского пола этим занимаются. А зря. Это ж чистое равноправие, тяжести таскать за маленькую зарплату. Государство очень заботилось, стремясь помочь им работать наравне с мужиками, доказывая свое превосходство.

Катя вышла из дверей с двумя сумками и, сразу заметив меня, поменяла направление, пойдя на сближение.

– Привет, – сказала она, подбежав, – что-то случилось?

– Да нет, – забирая сумки, отмахнулся я. – Просто мы наше дело закончили, и неожиданно образовалось свободное время. Решил помочь. Как дела?

– Дела прекрасны, учителя не достают за полным их отсутствием.