Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Императору так и не удалось понять, какие действительные силы играли роль приводных пружин в этом столкновении интересов. Он был, для его времени и положения, на редкость набожным человеком и принимал религиозную вражду, которая вот-вот должна была расколоть Европу на множество враждующих государств, как подлинно теологические расхождения во взглядах. Он созывал конгрессы и советы, тщетно пытаясь добиться примирения. Изучая историю Германии, неизбежно приходится вникать в детали Нюрнбергского религиозного мира, постановлений Ратисбонского рейхстага, Аусбургского исповедания и т, д.
На самом деле едва ли кто-нибудь среди европейских правителей вел свою политику честно. Религиозный конфликт, ширившийся в Европе, стремление простых людей к правде и социальной справедливости, знание, набиравшее в то время силы, — все это были ненужные помехи в представлении царственных дипломатов. Генрих VIII начинал свою карьеру с книги, написанной против ересей, и получил от Папы в награду титул «охранитель веры». Стремясь развестись со своей первой бездетной женой ради юной леди Анны Болейн, желая также выступить против императора заодно с Франциском I и присвоить немалые богатства церкви в Англии, он в 1530 г. примкнул к королям-протестантам. Швеция, Дания и Норвегия к тому времени уже перешли на сторону протестантов.
Религиозная война в Германии началась в 1546 г., через несколько месяцев после смерти Мартина Лютера. Нет необходимости подробно излагать детали этой кампании. Протестанты были наголову разбиты у Лохау. В результате шага, который иначе как вероломством не назовешь, удалось захватить и заточить в тюрьму Фридриха Гессенского, главного из оставшихся противников императора. От турок удалось откупиться, пообещав ежегодно платить дань. В 1547 г., к великому облегчению императора, умер Франциск I. Тем самым Карл получил своего рода передышку и сделал последнее усилие установить мир там, где мира уже не было.
В 1552 г. вся Германия снова было охвачена войной, и только поспешное бегство из Инсбрука спасло Карла от пленения. С договором в Пассау наступило еще одно непрочное перемирие. Карлу больше невмоготу было нести величие и заботы империи. Он никогда не отличался особенно крепким здоровьем, от природы был малоактивен и вдобавок сильно страдал от подагры. Карл V принял решение отречься. Он передал все суверенные права на Германию своему брату Фердинанду, а Испанию и Нидерланды отписал сыну Филиппу. Затем, с видом непонятого и отвергнутого благородства, он удалился в монастырь св. Юста, стоявший между холмов, покрытых каштановыми и дубовыми лесами, к северу от долины Тахо в Испании. Там он и умер в 1558 г.
Много было написано прочувствованных слов об этом уходе от мира, о самоотречении величественного, утомленного мирской суетой Титана, искавшего в аскетическом уединении мира с Богом. Но его отречение не было ни уединенным, ни аскетическим. При нем оставалось почти сто пятьдесят человек прислуги — оставив заботы двора, он сохранил на новом месте все удобства дворцовой жизни; а Филипп II был послушным сыном, для которого совет отца был равен приказу.
Что же касается аскетизма, то выслушаем свидетельство Прескотта:[388]
«В почти ежедневной переписке, которая шла между секретарями Карла и министром в Вальядолиде, едва ли найдется письмо, в котором так или иначе не говорилось бы о меню императора или его болезни. Одна из этих тем следовала естественным порядком за другой, словно бы комментарий к ней. Едва ли где-нибудь еще подобные темы составляли основное содержание государственной корреспонденции. Должно быть, министру непросто было сохранять серьезный вид, по долгу службы прочитывая эти послания, в которых политика и гастрономия смешались столь странным образом. В обязанности курьера, курсировавшего между Вальядолидом в Лиссабоном, входило делать крюк, чтобы заехать в монастырь св. Юста и доставить провизию к императорскому столу. По четвергам он должен был доставлять рыбу для пятничного поста. Форель, которую ловили в этих местах, Карл считал мелковатой, так что следовало присылать из Вальядолида другую, покрупнее. Он вообще был большим любителем всякой рыбы, как и всего прочего, что по своей природе и повадкам походило на рыбу. Угри, лягушки, устрицы занимали важное место в королевском меню. Он отдавал должное и сельди, а особенно анчоусам, и не раз жаловался, что следовало прихватить с собой больший запас из Нидерландов. К паштету из угрей он был особенно неравнодушен…»[389]
В 1554 г. Карл получил буллу от Папы Юлия III, даровавшего ему освобождение от поста — позволялось не соблюдать пост даже в утро перед причастием.
«Карлу было небезразлично, в каком виде он будет появляться в монастыре св. Юста: видно из того, что в его гардеробе было не менее семнадцати бархатных и шелковых мантий, подбитых горностаевым мехом, гагачьим пухом или мягкой шерстью горного козла. Что же касается мебели и отделки его покоев, то не стоит полагаться на безосновательные слухи, ходившие о строгости его жизни. Для этого достаточно бегло взглянуть на опись его имущества, составленную вскоре после смерти их хозяина. Здесь мы находим и ковры из Турции и Алькараса, балдахины из бархата и других тканей, драпировки из тонкой черной ткани, которые Карл после смерти матери всегда подбирал для своей спальни. Прочим апартаментам достались не менее двадцати пяти гобеленов фламандской работы, богато вышитых изображениями зверей и пейзажей…
Среди предметов утвари мы видим различные блюда и тарелки, одни — из чистого золота, другие отличаются особо тонкой работой. В этот век работа по драгоценным металлам достигла небывалого совершенства, и можно не сомневаться, что некоторые из самых замечательных образцов оказались в собственности императора. Вес посуды из драгоценных металлов в целом был определен в двенадцать или тринадцать тысяч унций…[390]»[391]
Карл так и не привык к чтению, но любил, чтобы ему, на манер Карла Великого, читали за обедом, сопровождая чтение, как выразился один из чтецов, «приятными и возвышенными замечаниями». Он проводил время, развлекаясь с механическими игрушками, слушая музыку или церковные проповеди, разбирая государственные дела, которые по-прежнему стекались к нему. Смерть императрицы, с которой он был неразлучен, еще более усилила его религиозность, которая приобрела педантичную и даже изуверскую форму;
