— Значит, вы думаете, что они погибли? — спросила его Луизиана, которую слова шерифа снова заставили вспомнить об опасном положении близких ей лиц.

— Зачем вы меня спрашиваете об этом? Разве я знаю, что с ними? Где и как искать их нам теперь среди ночи?.. Слушайте, Ваш, вы и в самом деле только легко ранены?

— Я ранен двумя пулями, но это мне нисколько не мешает желать отомстить как за себя, так и за беднягу Стротера. Я видел, как он сцепился с этими двумя краснокожими, и видел, как к нему подкрался сзади третий дикарь и ударил его топором по голове. Бедный друг! Какую нужно было иметь силу для того, чтобы, получив смертельную рану, не выпустить попавшихся ему в руки врагов и задушить их. Он был не только сильный, но и храбрый человек. Я был недолго знаком с ним, но буду вспоминать о нем всю жизнь.

В эту минуту за рекой раздался ружейный выстрел, а за ним послышались громкие крики краснокожих. Собеседники вздрогнули и переглянулись. Ваш Карроль бросился было к выходу, но в ту же минуту остановился, громко вскрикнув:

— Проклятие! Я не могу ходить… Но я думаю, что на лошади я все-таки мог бы еще держаться.

Шериф Гейс тем временем уже бежал к реке, ворча про себя:

— Этого именно я и боялся. Дикари открыли их убежище.

С того места на берегу, где они стояли, видно было, как на другой стороне шайка индейцев с громкими криками преследовала трех всадников. Луизиана Дюпрэ, стоявшая рядом с шерифом, узнала в этих беглецах дядю, кузину и брата. Спасаясь от преследователей, они решили снова перебраться через реку и смело бросились в воду. В эту минуту скакавший впереди краснокожих всадник, в котором Луизиана с ужасом узнала своего смертельного врага Антонио Микелеца, распустил лассо и набросил его на Теннесси Магоффин. Девушка вскрикнула и упала в воду, которая поглотила ее, впрочем, лишь на одно мгновение, а затем она снова появилась на поверхности. Этим моментом воспользовался Черный Мустангер, чтобы вытащить пленницу на берег. Полковник Магоффин и его племянник Евгений повернули лошадей, видимо, с намерением выручить из беды несчастную Теннесси, но им загородили дорогу краснокожие. Загремели выстрелы; но дикари, очевидно, не хотели убивать ни полковника, ни его племянницу и ограничились только тем, что убили у них лошадей, рассчитывая, что тогда бледнолицые поневоле должны будут сдаться в плен. Но надежды их не оправдались; полковник и его племянник исчезли в волнах потока. Тем временем Черный Мустангер, не слезая с лошади, поднял девушку, перекинул ее через седло и помчался во весь опор вдоль берега реки. За ним последовали и все индейцы. В ту же минуту на поверхности реки появились полковник и Евгений и быстро поплыли к берегу. Наблюдавший эту сцену начальник регуляторов поднял руку и твердым голосом произнес клятву:

— Клянусь всемогущим Богом, — сказал он, — что завтра до захода солнца девушка будет освобождена из плена, а похитивший ее презренный негодяй повешен! Оставайтесь здесь, мисс, я этого требую. Я оставлю при вас для охраны десяток регуляторов. Вам не грозит тут ни малейшей опасности, не бойтесь и за своих родных. Даже вашей кузине и той не грозит никакой опасности. Завтра вы будете снова все вместе. Клянусь вам в этом! Но вы должны исполнить мое приказание и остаться здесь.

Его голос звучал при этом так повелительно, что девушка не посмела ослушаться.

Через пять минут после этого регуляторы, предводительствуемые шерифом, переправились через реку в нескольких сотнях шагов ниже блокгауза и во весь опор помчались вдогонку за краснокожими и похитителем девушки Антонио Микелецем, прозванным индейцами Черным Мустангером.

Глава XXI

ЛОВКИЙ ОБМАН

В ту минуту, когда регуляторы переезжали через реку, приблизительно в миле расстояния от лагеря эмигрантов, на холме появился одинокий всадник и, глядя на остатки догоравшего блокгауза, грустным тоном проговорил:

— Я опоздал!.. Я опоздал!.. Я, точно маленький ребенок, заблудился в кустарнике и из-за этого мне не удалось напасть на ее следы. Кто знает, где она теперь? Индейцы, по всей вероятности, увезли ее в свой лагерь, и она отныне в полной власти Тигрового Хвоста. Я не сумел найти ее и только совершенно напрасно покинул своих товарищей. Что теперь делать? Куда ехать? У меня голова идет кругом. Мне и больно и досадно в то же время на самого себя.

И он, задумавшись, опустил голову и ослабил поводья лошади, которая, вытянув шею, стала обрывать листья с ближайших кустов.

Эдуард Торнлей (нет надобности говорить, что этот одинокий всадник был не кто иной, как товарищ старого траппера) прибыл вместе с Карролем в блокгауз и, узнав, что Луизиана уехала искать помощи, бросился в ту же минуту вдогонку за нею, не обращая внимания на пули, которыми осыпали его индейцы, пока он переправлялся через реку. Отправившись разыскивать девушку, он не только не напал на ее след, но еще и сам, попав ночью в незнакомую ему местность, заблудился и потом довольно долго разыскивал дорогу к реке. Он туда и добрался, когда было уже совсем темно, при этом каким-то чудом избежал столкновения с краснокожими, сновавшими по всему побережью. Здесь он спрыгнул с лошади, которая изнемогала от усталости, и стал смотреть на развертывавшуюся перед ним картину пожара. Вдруг он услышал топот копыт множества лошадей, галопом приближавшихся к тому месту, где он стоял. Это заставило его прийти в себя, и он скорее инстинктивно, чем сознательно отвел свою лошадь в кусты и зажал ей ноздри, чтобы она не вздумала дать знать о себе ржаньем. Минуты через две после этого он увидел подскакавших к холму всадников, которые вдруг остановили лошадей и как будто стали прислушиваться. Все они, за исключением одного бледнолицего, были краснокожие. В бледнолицем, прибывшем первым, Торнлей с удивлением узнал своего товарища мустангера Луи Лебара, у которого через седло была перекинута какая-то бесформенная масса, показавшаяся Торнлею в первую минуту большим белым мешком, но затем он узнал фигуру женщины, находившейся, по всей