ним, семеня и втягивая голову в плечи, бежал полноватый мужик в кожаной куртке нараспашку и мятом сером картузе.

— Уф, ну слава богу! — с опаской оглядывая на труп чудовища, неожиданно тонким голоском воскликнул он. — Сдохла, наконец, образина!

— Да, судя по всему, не меньше часа назад, — хмыкнул Илья, выпрямляясь. — А вы кто будете?

— Мысков я. Николай Макарыч, — окидывая нашу разношёрстную команду внимательным и несколько испуганным взглядом, представился мужик. — Вроде как староста я…

— Вроде как? — насмешливо переспросил Илья.

Староста ещё больше сжался, стащил с головы картуз и вытер им взмокший, несмотря на холодную погоду, лоб.

— Да староста, староста. А этот нечисть волосатая и правда исдохла? А то он уже раз так упал и валялся. Кондрат вон к нему подобрался, хотел добить, и…

— Сдох, сдох, — буркнул Нестор, для верности пнув тушу сапогом. — А где все-то? Попрятались, что ли?

— Известное дело — схоронились по хатам, — закивал староста. — Ночью эта тварь появилась, ломиться начала прямо через деревню. Хорошо ворота заперты были, удержали её немного. Мужики-охотники собрались, кто с чем. Уж чего только супротив этого поганища не придумывали…

— Да уж мы видим… — покачал головой Нестор.

— И что же, с ночи по домам сидите, что ли, ждёте, пока чудище сдохнет? — уточнил Илья со смешком.

— А ты позубоскаль ещё! — неожиданно огрызнулся староста. — Мы столько страху натерпелись! Уж сколько я здесь живу — ни разу такую здоровенную тварь не видал. Не думал даже, что такие у нас не водятся…

— Так ведь и правда не водятся, — пожал плечами Нестор. — Издалека приперся гость наш. Я таких видел только на северо-востоке, далеко за Ачинским острогом. Там, где открытых пространств больше. Им же простор нужен, в тайгу они особо не лезут…

— А вы-то кто будете? — наконец, придя в себя, спросил староста.

— По делу мы тут, — ответил за всех Нестор. — Отца ищем. Влас Колыванов. А ещё дядька наш, тоже на днях к вам поехал, да запропал. Пётр Глухов. Он к вам вроде как наведывался раньше за шкурами.

— Так это, Пётр Алексеич-то? Конечно, знаю! Только это… Уехал он уже. А батюшку вашего, извиняюсь, не видели.

Повисла пауза, которую я тут же припечатал коротким, но веским словом.

— Врёт.

С момента появления старосты я приглядывался к нему под Аспектом Морока, и то, что я видел, мне категорически не нравилось. Мужик и правда был перепуган, и похоже, это было затяжное состояние. Но ещё — он что-то отчаянно скрывал, и появление гостей в деревне его пугало ещё больше. А ещё — он то и дело поглядывал в сторону сломанных ворот, на дорогу, будто ожидал кого-то.

От моего замечания он дёрнулся, будто получив пинка под зад, и попытался было изобразить возмущение. Но тут ему на плечо легла тяжеленная лапища Данилы, широкая, как лопата.

— Да ты не боись, Николай Макарыч, — прогудел младший. — Ты расскажи толком — что видел, что знаешь. Куда дядька Пётр уехал-то? Дома в Томске он не появлялся…

Староста затравленно огляделся, но поддержки ему ждать было неоткуда. В окнах ближайших домов временами можно было заметить движение, но выходить наружу пока никто не спешил. Да и вообще, деревня по-прежнему выглядела вымершей. Даже собак видно не было.

— Так это… Не домой он уехал. Он…

— Ну? Говори, говори, Николай Макарыч, не томи! — поторопил его Илья. — Мы торопимся.

— Вам бы и правда поторопиться, — проворчал Мысков, постепенно переходя на неразборчивый полушёпот. — Идите своей дорогой, не задерживайтесь тут. Особенно до ночи. В гиблое место Самусь превратилось, истинный вам крест. Многие уже отсюда уехали за последнее время. Мне самому-то деваться некуда, но будь моя воля — бросил бы всё и тоже в город сбежал…

— Да ты не отвлекайся, папаш, — поморщился Илья. — Мы ж тебя не о том спрашиваем. Где Глухов?

— С осокорцами ушёл, — сглотнув, выпалил староста. — Позавчера ещё. Они собирали всех, кто вызовется. Ихняя главная собирала помощь по всей округе, говорила, что зов с каждой луной всё сильнее будет, и чтоб остановить его, надо какой-то там круг выстроить. К полнолунию хотела успеть. А полнолуние — оно… Вот как раз сегодня ночью и было то.

— Главная? — переспросил я. — Кто-то на замену Меркула у них появился?

— А… Ну да. Недавно, с неделю назад. Откуда появилась — бес её разберёт. Вроде не местная. Хотя кто-то из стариков говорит, что вроде как видал её уже когда-то. Она Меркула искала, а когда узнала, что он погиб…

— Так, а с отцом нашим что? — перебил его Нестор. — Вчера он днём должен был к вам приехать. Он как раз Глухова искал.

— Д-да, я понял про кого вы, — испуганно закивал староста. — Похож на вас, только постарше… Он приехал с почтовой машиной. Машина еще застряла там в колее, они с шофёром пешком дошли, чтобы мужиков позвать, вытащить…

— Ближе к делу! — прорычал Нестор.

— Заночевать ему здесь пришлось. И… Зов его утащил, — выдохнул староста.

— Что за зов-то такой? — спросил уже я.

— Из тайги. Он на всех действует. На зверей сильнее, чем на людей. Всех собак, кошек — давно уже из деревни утащил. А людей… По-разному каждый раз. Но тех, у кого Дар есть — утягивает точно. А батюшка ваш — он… В общем, ушёл он.

— Да куда⁈ — рявкнул Нестор.

— Знакомо куда. К чёрному тополю. И вам бы надобно уходить отсюда засветло, если не хотите вслед за ним сгинуть. Зов этот по ночам идёт. И похоже, осокорцы-то унять его уже не могут. Не справилась та баба. Два дня от неё вестей нет. Сгинула уже тоже, поди. Хотя обещала вернуться…

Он снова взглянул на дорогу за разбитыми воротами.

— Значит, так, папаш, — угрюмо сказал Нестор, подходя к старосте вплотную. — Мы никуда не уедем. А ты нам покажешь, где это ваше дерево.

— Да вы что! — староста дёрнулся так, будто на него плеснули кипятком. — Я туда не пойду!

— Просто дорогу покажешь, и всё, — максимально добродушным голосом предложил Данила, не убирая с его плеча своей ручищи.