Аудитория охнула, как и Райли.

«Клоун-убийца»!

Это не было лицом жертвы. То было лицом убийцы.

Тем не менее, имя очень, чересчур напоминало прозвище, связанное с недавними убийствами: «Убийца-клоун».

На экране поочерёдно появилось несколько изображений: фотопортрет арестованного убийцы, фотографии его молодых жертв и пространство под полом, где были обнаружены тела.

Флэк продолжал:

– Его звали Джон Уэйн Гейси. Как только его арестовали, он стал объектом пристального интереса начинающих специалистов по профилированию. Они провели немало часов в беседах с ним. Хотя его посадили в 1980 году, смертную казнь отложили до 1994.

Флэк оторвался от экрана и посмотрел на притихших слушателей.

– Есть вопросы? – спросил он.

У Райли взлетела рука, и Флэк кивнул ей.

– Что удалось выяснить о нём криминалистам? Я имею в виду…

Она заколебалась, но закончила:

– Почему он совершал… то, что совершал?

Губы Флэка исказились в горькую полуусмешку.

– Хороший вопрос. Жаль, что я не могу дать вам однозначный ответ. Думаю, всем ясно, что у него было тяжёлое детство. Его отец был алкоголиком, часто ругавшим и даже избивавшим его. Но многое ли это объясняет? У многих было трудное детство и жестокие отцы, но далеко не все стали сексуальными насильниками и убийцами.

Флэк пожал плечами:

– Взять хотя бы моего отца: он был далеко не самым приятным человеком в мире.

«Как и мой», – мысленно добавила Райли.

А у неё никогда не было желания причинять людям боль и уж точно убивать кого-то.

Тем не менее…

Она вздрогнула от мысли, как легко ей даётся переход внутрь разума убийцы.

Может ли это быть как-то связанным с её детством?

Флэк открыл другой слайд с изображённым грубыми масляными мазками клоуном.

– Находясь в тюрьме он нарисовал самого себя. Он передал картину одному из криминалистов-профайлеров, который провёл бесчисленные часы, опрашивая преступника. На обратной стороне рисунка было написано…

На следующем слайде был рукописный текст: « Дорогой Боб Ресслер, нельзя испытать радость от урожая, не поработав в полях. Удачи. Искренне ваш, Джон Уэйн Гейси, июнь 1988».

Зачитав текст вслух, Флэк продолжал:

– Когда Боб спросил Гейси, что означает его послание, Гейси лишь ответил: «Ты криминалист, ты и решай».

Флэк пожал плечами:

– Так что можно сказать, что именно этим и занимается отдел ОПА – пытается понять, что движет монстрами. Мы многому научились за годы работы и намного продвинулись в нахождении и поимке этих монстров. Но то, чего мы до сих пор не можем сделать – это остановить их до того, как они начнут действовать.

Помолчав, он добавил:

– И наша работа представляет риск для нас же самих. Как понять монстров и не стать монстром самому? Это далеко не так просто, как кажется.

Райли слушала остаток лекции с искренним восхищением. Её удивило, что сам термин «серийный убийца» довольно молод. Он был впервые использован в 1970-х годах Робертом Ресслером – тем самым профайлером, которому Гейси адресовал картину. Ресслер говорил, что на этот термин его натолкнули многосерийные фильмы, которые он смотрел ребёнком по субботам.

Каждый эпизод этих фильмов всегда заканчивался непредсказуемо с нависшей над главным героем смертельной опасностью. Зрителям приходилось ждать следующей субботы, чтобы выяснить, как герой избежал смерти. Ресслер вспомнил о неудовлетворённости, которую он чувствовал в конце каждого эпизода – неудовлетворённости, которая не проходила, когда герой всё-таки выживал, а только нарастала с каждой серией. Возможно, думал он, убийцами, которые совершали последовательные преступления, двигала схожая неудовлетворённость.

Когда лекция закончилась, в голове Райли роились мысли и идеи. Она сидела, стараясь переварить услышанное.

А ещё её охватила грусть.

Где-то там, возможно, в этот самый момент, Криваро и Маккьюн ищут улики, доказывающие или опровергающие тот факт, что Грегори Уэрц виновен в двух жестоких убийствах.

А я всё пропускаю.

От одной мысли об этом что-то стало грызть её изнутри.

Неудовлетворённость.

Да, именно оно: такая же чёткая неудовлетворённость, как и при ожидании следующей серии в многосерийном фильме.

Подобное ли ощущение заставляет серийных убийц снова и снова совершать жуткие поступки?

Если же убийцами движет такое же чувство, то что это говорит о ней?

Что это говорит о любом, кто увлечён подобного рода работой?

Принесёт ли раскрытие убийства какое-то удовлетворение, спокойствие?

Или же это тоже можно назвать дурной зависимостью?

Она коснулась рукой мобильника в кармане и подумала…

Хоть бы Криваро позвонил.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Всё ещё сидя в аудитории, Райли старалась побороть собственную нерешительность. Агент Флэк собирал бумаги и готовился уходить, так что ей нужно было решать прямо сейчас. Задать ему ужасный вопрос, который не даёт ей покоя – о том, страдают ли убийцы и их преследователи одним и тем же неудовлетворением, – или не стоит?

Наконец, она решилась: «Я должна это сделать».

Но прежде, чем она успела подняться со стула, она почувствовала чью-то ладонь у себя на руке.

То был Джон Уэлч. Поглощённая лекцией, она совершенно забыла, что он сидит рядом.

– Ну же, Райли, – попросил он. – Поговори со мной. Я умираю от любопытства, что там происходит.

Райли снова бросила взгляд на агента Флэка и увидела, что вокруг него уже столпились другие студенты. Ей придётся ждать своей очереди. Но хуже всего то, что её вопрос услышат и другие.

Она обернулась на Джона. В его взгляде читалось нетерпение и отчаянное желание поговорить с ней.

– Ладно, пошли, – вздохнула она.

Выходя с ним из аудитории, Райли всей душой жалела о том, что могла пропустить, но грубить Джону ей не хотелось.

На самом деле, он ей нравился. Искоса взглянув на его атлетичную фигуру, она подумала: «Возможно, даже сильнее, чем следовало бы».

Когда они вышли в коридор, Джон чуть ли не прыгал от возбуждения.

– Расскажи же мне об этом! – теребил её он. – Все эти слухи правда?

– Я не знаю, – сказала Райли. – А о чём слухи?

– Что ты работаешь над делом об «Убийце-клоуне» вместе с Криваро и Маккьюном.

Райли застенчиво кивнула.

– Ух ты! – охнул Джон. – Как же тебе повезло туда пробиться? Все остальные застряли в бумажках и учёбе.