— Лана, какое впечатление произвели наши Бугры? — неожиданно спросил Иван.

— Не-из-гла-ди-мое… — произнесла по слогам Лана и добавила: — Даже обсуждать сейчас не могу, пусть все уляжется. Если честно, я под сильным впечатлением.

Николай подтвердил, что они независимо друг от друга словили там такое особенное чувство, что он даже не может объяснить, что же это на самом деле было.

Иван довольно ухмылялся.

— Приезжайте на отдых летом, не пожалеете. Отдохнете, оздоровитесь. Мыслей нужных накопите. Москва — она суетливая, от нее нужно отдыхать. Ну, что? Возьмем пельменей с курятиной?

— Возьмем, — синхронно отозвались Лана с Николаем.

Утром Иван и Николай засобирались в Москву. С Ланой, оставшейся для сбора материала о Буграх, прощались в том же ресторане. Все трое подвели итог, что поездка оказалась продуктивной и приятной.

— Я буду скучать, — негромко сказал Николай на прощанье.

Ирина поймала себя на мысли: хотя они с Иваном были вместе относительно недавно даже по современным меркам, его отсутствие сильно на ней сказывалось. Она чувствовала себя какой-то маленькой и незащищенной, хотя раньше легко справлялась с любыми проблемами и дома, и на работе. Жизнь ее закалила. Совсем молоденькой она ощущала постоянное «внимание» свекрови, которая настраивала своего единственного сыночка против «деревни», ну, в смысле, Ирины. Но Ира, воспитанная суровой мамой, была столь жизнелюбива, что ее это не огорчало.

А потом родилась ненаглядная мамина дочка Алика, внешне похожая на Ирину, но черты лица с возрастом стали напоминать молодого Артура. Артур не обращал внимания на дочь-красавицу. Он слушал только мать, которая сразу усомнилась в отцовстве сына. Алику пришлось устроить в ясельки, потом в сад, и только через несколько лет Ирина смогла позволить себе нанять няню. Потом было еще много этих нянь… Ведь популярной актрисе трудно самой ухаживать за маленьким ребенком, катастрофически не хватало времени.

Два года в ее жизни занимал Игорь Масленников. Сначала казалось, что так удобно, когда агент рядом. Ей верилось, что он отстаивает ее интересы… Ошибалась: интересы у него были только свои. И, как следствие, начались размолвки, измены… В новой пьесе Бернарада Шоу Ирину до смешных слез поразила фраза Гесионы: «А то бывают такие личные близкие агенты, что можно остаться и без штанов». Просто про нее.

По обоим мужьям Ирина, конечно же, не скучала, а только радовалась возможности их больше не видеть. А вот Ивана остро не хватало. Да и Алика привязалась к нему, несмотря на его привычку учить ее уму-разуму. Ирину Пшеничников, кстати, тоже наставлял, хотя она почти никогда не слушала других — не привыкла.

А может, напрасно она не послушала ни Асмолова, ни Ивана насчет съемок в сериале? Какое-то детское упрямство.

Так уж сложилось, что Ирина являлась душой компании старожилов театра, которые лучшие свои годы играли при Курганском. Людмила Зарайская и Алексей Борисович Каратаев с Ниной Широковой и Стасом были первыми скрипками в ее оркестре.

Многие молодые люди невольно тянулись в компанию Невельской. Ведь здесь их понимали, могли дать дельный совет, а основные методы режиссуры Пронина — громкий крик, обвинения, штрафы — мало кого вдохновляли.

Однако некоторые актеры, наработавшие опыт при Курганском, вдруг неожиданно оказались в фаворе у Пронина. Все актеры — ранимые, эгоистичные, амбициозные — так и ловили любое слово похвалы от Олега Эдуардовича. Ну как тут не закружиться голове, когда Невельскую и Широкову не хвалят, а им поют дифирамбы! Значит, они стали лучше играть…

Как нарочно, именно в отсутствие Ивана случились все важные события. В театре происходили не совсем обычные для их труппы вещи.

Шла рядовая репетиция «Дома, где разбиваются сердца». Добрались постепенно до второго действия, когда на сцене появлялась Зарайская в образе старой няни, чихвостящей своего бывшего муженька. Играя, Ирина словно бы забывала о всех неприятностях последних месяцев, и они выдавали такой дуэт, что все присутствующие в зале актеры покатывались от смеха.

Все, кроме четы Прониных, сидящих в зале. Олег Эдуардович нервно курил электронную сигарету. Галина, как обычно, вела себя так, будто где-то рядом с ней витал незримый бомж, общество которого было ей противно, но приходилось терпеть. И только взяв себя в руки, она забывала про этого бомжа и старалась быть милой с супругом и некоторыми актерами труппы, которые демонстрировали верноподданические настроения. Стоило ей забыться, как на ее лице появлялась неприятная мина, которая многих приводила в недоумение: «Может, я что-то не так сказал?», «Она заболела?», «Я ей настолько неприятен?»

— Ирина Николаевна! Я вас не узнаю, дорогая моя! Вы переигрываете! — взвился Олег Эдуардович и вскочил со своего кресла. — Вот Людмила Санна дает нужный градус, это мотивировано. А вы зачем? Поспокойнее надо.

— У нас с Зарайской стародавний ансамбль, — стала объяснять Ирина, не поняв претензии. — Если я буду играть сама по себе, а не вместе с партнершей, то это будет похоже на извержение вулкана и плавающую рядом медузу, — добавила она, увидев, что Людочка показывает ей знак «Но пасаран!».

— А вот давайте, Ирина Николаевна, вам Галочка покажет, как надо? Хорошо? Галина, ты в костюме? Поднимайся на сцену.

Оглушенной несправедливостью Ирине пришлось уйти за кулисы и посмотреть свою роль в исполнении актрисы Прониной. Надо отдать должное Людочке, из солидарности с подругой она не искрилась такими яркими красками, и вся сцена вышла пресной и скучной.

Когда актрисы отыграли эпизод, первым зааплодировал Пронин. К нему немедленно присоединилась Мария Пална и «ее люди». Людочка не замедлила прокомментировать:

— Никогда в такой тягомотине участия не принимала. Я просто поражена, как такой легкий и ироничный текст можно исполнять так тяжело и скучно.

И она ушла за кулисы, сорвав с головы английский чепец.

Пронин объявил получасовой перерыв. Ирина вышла из репетиционного зала, и вслед за ней устремились актеры из «костяка» труппы.

— Ира! Ты не расстраивайся, не бери в голову! Побольше медитаций, и придет спокойствие! — стал убалтывать Невельскую Алексей Борисович.

— Алексей Борисович, пойдемте во дворик выйдем? Я задыхаюсь! — сказала Ирина, которая поняла, что ее терпение лопается и долго она так не протянет.

— Ирочка, вы с Людмилой идите, а я вам принесу пальто, ведь уже не жарко на улице-то, — согласился растерявшийся актер.

Ирина и Людочка вышли в театральный дворик… Невельская нервно хватала ртом воздух, Зарайская стала ее успокаивать.

— Ира, послушай: я понимаю, насколько все выглядит унизительно. И чувствую, что и меня здесь скоро не будет, не вписываюсь я в этот цирк шапито. Да и Алеша долго не протянет… А знаешь, позови на репетицию без согласия Пронина какую-нибудь свою высокопоставленную даму из тех, кто отвечает за культуру в нашей великой стране! Ну а что? Пусть придет, глянет, что здесь происходит… Жалко разве? Этот Пронин сразу уймется, — сказала Людочка и перекрестилась.