Мне всегда было тяжело справляться с эмоциями, и, к большому моему сожалению, никто не выпускает брошюры с инструкциями, как вести себя, когда знакомишься с отцом.

Я стараюсь сосредоточиться на чае, но руки предательски дрожат. Я чувствую, как Мерлин, всё ещё в образе тарантула, аккуратно гладит меня по плечу лапкой, чтобы напомнить, что он со мной.

Кажется, он ещё никогда не был таким внимательным ко мне.

– Три ложки, пожалуйста.

– Три ложки сахара?

– Да. Стараюсь с ним не перебарщивать.

– А сколько обычно кладёшь?

– Пять.

– Пять? – Я удивлённо моргаю. – Очень много сахара.

– Самому иногда страшно, – вздыхает он, отодвигает стул и садится.

На кухню врывается Паффин, который уже от души повеселился в гостиной, обслюнявив там почти каждую вещь и аккуратно собрал все завалившиеся в укромные уголки кусочки попкорна. Теперь он с довольным видом садится рядом с Мавериком и вываливает набок язык.

– Я всегда был сладкоежкой, – продолжает он непринуждённую беседу. – Десерт – моя любимая часть обеда. Если бы мог, ел бы сладкое на первое, второе и… ну… и на десерт.

– Безумие, – с улыбкой отвечаю я, наливая в чай молоко.

– Я всегда был немного безумцем. – Он широко улыбается, берёт чашку и с интересом рассматривает меня через стол. – Как здорово, что у тебя рыжие волосы.

– Почему?

– Они как у моей мамы, – немного грустно отвечает он. – Ты очень на неё похожа.

На кухню возвращается Говард с мобильным в руке.

– Эгги уже едет. Попросила меня побыть здесь, пока она в дороге.

Маверик кивает, слегка ёжась, услышав мамино имя.

– Полагаю, она не обрадовалась, узнав о моём визите.

– Не обрадовалась, – соглашается Говард.

Я нервно сглатываю комок в горле. Понятия не имею, что будет, когда приедет мама. Придётся сказать, что это я во всём виновата. Она ужасно разозлится. Но в свою защиту могу сказать, что она всю жизнь мне врала. Так что это я должна злиться. Не стоит об этом забывать. У меня есть право знать, кто мой отец.

Хотя стоять на своём очень непросто, если дело касается мамы. Она гораздо более конструктивно и аргументированно спорит.

В последний раз мы крупно поссорились из-за больной чайки, которую я нашла на обочине и принесла домой. Я надеялась, что смогу её выходить, птица со временем полюбит меня и мы станем очень разными, но добрыми друзьями, о которых когда-нибудь снимут фильм или даже сериал. Но оказалось, что чайка в полном порядке и просто отдыхала, когда я её подобрала. Стоило мне принести её на кухню и положить на стол, как она тут же взлетела, бешено размахивая крыльями, разбросала вещи и даже умудрилась нагадить маме на голову.

Сами видите, я действовала из лучших побуждений, о чём и сообщила маме, пока мы убирали беспорядок. Но каким-то образом она повернула всё так, что уже через пару минут я извинялась. Я до сих пор немного злюсь, когда об этом вспоминаю.

Следующие пятнадцать минут Говард стоит со скрещёнными на груди руками и пристально следит за Мавериком. Папа время от времени пытается завязать разговор, так как больше заняться особо нечем, но Говард только молча смотрит на него. Я несу какую-то околесицу про наш необычный чайник, который мама на самом деле купила в магазине для ведьм, когда меня прерывает звук открывающейся двери.

Говард встаёт ещё прямее, а Маверик вскакивает на ноги и пальцами зачёсывает волосы назад. Из коридора доносится стук каблуков – мама всегда носит туфли на каблуке.

Ещё секунда – и она заходит на кухню. Мамины глаза чуть расширяются, когда она видит Маверика.

– Привет, Эгги, – мягко произносит он.

Она проходит мимо, не удосуживаясь ответить, и крепко обнимает меня. Паффин прыгает рядом и скулит, требуя внимания.

– Ты в порядке? – шепчет она мне на ухо, отбиваясь от Паффина.

– Да, мама, всё хорошо, – говорю я, обнимая её ещё крепче. Кажется, ей это нужно даже больше, чем мне.

– Ну, я пойду, – сообщает Говард, обматывает поводок Паффина несколько раз вокруг руки и тащит его из кухни. – Ты знаешь, где мы, Эгги.

– Спасибо, Говард.

Как только за ним закрывается дверь, наши фамильяры выходят из укрытия. Елена, которая божьей коровкой пряталась в складках маминой одежды, превращается в огромного леопарда и угрожающе рычит, демонстрируя Маверику ряды острых клыков. Мерлин, хоть и невысокого мнения о колдунах, не забывает, что это всё-таки мой отец, так что превращается в волка, усаживается мне на ногу и время от времени издаёт недовольный рык.

– Что ты здесь делаешь? – бушует мама, поворачиваясь к Маверику. – Как смеешь приходить без приглашения?

– Мама, погоди, это я виновата, – быстро говорю. – Это я ему написала.

Она изумлённо глядит на меня:

– Ты ему написала? Но откуда…

– Я нашла его прощальное письмо, – начинаю объяснять я, сглатывая комок в горле. – Это вышло случайно. Паффин устроил беспорядок в твоём кабинете, я прибирала там, и оно выпало из книги. Я не хотела лезть в чужие дела, но заметила своё имя и прочитала.

– Это письмо, – вздыхает мама.

– Да. Прости, что ничего тебе не сказала, но мне надо было понять, что я по этому поводу чувствую. А потом мне удалось его разыскать. Я решила, что просто напишу ему и тогда, возможно, пойму…

– Я сам решил приехать, – договаривает за меня Маверик. – Она меня не приглашала, Эгги, просто попросила написать. Но я не мог поступить иначе, мне нужно было её увидеть.

Мама закрывает глаза и морщится, как будто её ударили по лицу, и мне вдруг становится ужасно неловко, что я заставляю её через это проходить. Знаю, ложь это всё равно не оправдывает, но ей, наверное, очень тяжело видеть его снова через столько лет, а я не хочу делать маме больно.

– Прости, что не сказала, – говорю я и беру её за руку.

– Морган, – вздыхает она после небольшой паузы, – это мне надо извиняться. Я никак не могла найти подходящий момент, чтобы сказать тебе… что…

– Что мой отец колдун? – предполагаю я.

Она кивает.

– Да, это непросто принять, – признаю я.

– Мы нарушили все существующие законы, – говорит Маверик, тепло мне улыбаясь. – Разумеется, оно того стоило. Вон ты какая. – Он снова поворачивается к маме: – Эгги, ты не представляешь, как я обрадовался, получив это письмо. После стольких лет у меня появился шанс c ней познакомиться.

– Я Верховная ведунья, Маверик, – шипит мама. – Нельзя сказать, что меня так сложно найти. Если бы ты правда этого хотел, то давно бы с нами связался.

– Я знал, что ты будешь против! Но когда получил письмо Морган, то понял, что это мой шанс восстановить отношения с вами обеими.