Я подняла на него глаза. На красивом аристократическом лице моего супруга играла мягкая улыбка, в серых глазах светилось искреннее радушие, которое я так мечтала изобразить на бумаге.

— Я в порядке, спасибо.

Взяв меня за руку, помог подняться и, оказавшись совсем близко, Артем быстро наклонился и поцеловал меня. Я услышала, как за спиной Королева смущенно откашлялся Кирилл — главный стюард, почувствовала, как шумно забилось мое обезумевшее сердце. И почувствовала, что проваливаюсь в зыбучие пески горячих ощущений, как бывало всяких раз, когда его губы касались моих…

— Артем, — прошептала сдавленно, когда он наконец отпустил меня. Ноги внезапно подкосились, а плечам и груди стало холодно, из-за чего я невольно поежилась. — Зачем…

— Я думал об этом с той самой секунды, как был вынужден оставить тебя. Кирилл?

— Да, Артем Игнатьевич?

— Принесите моей жене плед, — произнес он, не отрывая от меня глаз. — Кажется, она немного продрогла.

Не говоря ни слова, стюард тут же удалился, оставив нас наедине.

— Скоро будем на месте. Останемся в Париже столько, сколько понадобится. Ничего не бойся, — Артем тихо кашлянул и, обвив меня рукой за талию, притянул к себе. — Ты больше не одна, слышишь? Что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой. И, если потребуется, я сделаю все, чтобы оградить тебя от общения с отцом. Ни он, ни твоя мать больше не посмеют использовать тебя для своих целей. Я никому не позволю причинить тебе боль. Ты мне веришь, сладкая?

Я вздрогнула. Его вкрадчивый с легкой хрипотцой голос поражал точной в цель, разрывая доверчивое девичье сердце и оставляя на душе невидимые рубцы.

Если бы ты только был моим…

Если бы все было по-настоящему… по-нормальному…

Подступившие к глазам слезы принудили меня отвести взгляд. С силой сжав пальцы в кулак, я заставила себя успокоиться. И, больно прикусив внутренние стороны щек, чтобы привести себя в чувства, я подняла голову и произнесла с надломом:

— Даже больше, чем должна бы…

Марина

В аэропорту сразу за стойкой регистрации нас встретила миловидная женщина примерно сорока лет. Как выяснилось позже, эту статную блондинку с пронзительными зелеными глазами звали Инга Вениаминовна, и она была управляющей парижского отеля Артема. Муж объяснил, что несмотря на все свое желание и стремление выучить французский, в этом деле он еще не преуспел, так что госпожа Раевская любезно согласилась быть нашим переводчиком на все время пребывания в городе.

До клиники мы добирались под мелодичное щебетание Инги Вениаминовны. Свою роль гида она выполняла с таким завидным энтузиазмом, что невольно заразила своим огоньком и меня.

Я и не поняла, как спустя каких-то полчаса увлеченно рассказывала ей о своей первой поездке во Францию.

По сути, это было мое первое большое самостоятельное путешествие. Никогда не забуду, как радостно трепетало мое сердце, когда я сошла по трапу в аэропорту Бове. Казалось, что весь мир лежит на ладони и нет ничего невозможного. По крайней мере, так кричал мой юношеский максимализм. Такой же наивный и до безнадежного романтичный, как и я в те далекие времена…

В этот раз, когда мой голос предательски задрожал, а густая зелень за окном начала сливаться в одну большую кляксу, я не сопротивлялась, когда Артем накрыл мою ладонь своей и крепко переплел наши пальцы. Как ни странно, но этот большой и сильный мужчина считывал все мои эмоции с невероятной точностью, подобно опытному наблюдателю, который часами сидит на своей позиции, выжидая «тот самый» момент. И стоило мне немного взгрустнуть или задуматься о чем-то, как он оказывался рядом. Согревал своим теплом, даря незнакомое ощущение защищенности, и молча, одними глазами напоминал, что я больше не одна.

Наш небольшой кортеж, состоящий из трех одинаковых автомобилей премиум класса, бесшумно затормозил напротив тенистой аллеи. За высокими кронами деревьев показались светящиеся на ярком солнце окна известной частной клиники.

Сердце мое болезненно сжалось, по спине пробежал колючий мороз.

Где-то там, за одним из этих окон лежала моя сестра. И сколько бы я не говорила себе, что я ей не нужна, душа все равно рвалась к своей половинке, уничтожая все мыслимые и немыслимые барьеры.

— Марин, — на секунду Артем замолчал, устремив на мой застывший профиль сканирующий взгляд. — Ты же помнишь, что я тебе сказал?

Я машинально кивнула.

Слова мужа звучали в моей голове, не затихая ни на миг.

Только благодаря им я все еще держалась, хоть никогда и не считала себя сильной и, тем более, бойцом. Сколько бы не было в моей жизни проблем, я всегда предпочитала бегство. И никогда не боролась.

Сначала я бежала от нерадивой семьи и ненавистного Гордеева, потом уже от себя и своих воспоминаний. Меня это вполне устраивало, ведь куда спокойнее знать, что враг где-то далеко, чем видеть его прямо перед собой…

А с Артемом мне впервые захотелось выйти своим страхам навстречу. Один на один. И пусть пока это самые безобидные из всех, главное же, что я не испугалась. Впервые в жизни я решила, что больше не хочу убегать. И вот я здесь. Слабая, дрожащая от страха и трепещущая от одной мысли, что мне предстоит выйти из этой машины и встретиться лицом к лицу с теми, кто столько лет старательно уничтожал мою психику…

— Ничего не изменилось, сладкая. Я знаю, тебе сейчас тяжело. И будь моя воля, я бы навсегда оградил тебя от общения с этими людьми, но… так нельзя. Бегство — это не выход. Да и ты больше не одна, чтобы бояться их, — он медленно провел ладонью по моей щеке, взял за подбородок и повернул к себе лицом. — Встреча с родителями — первый шаг на пути к свободе. И мы сделаем его вместе. Хорошо?

— Да, — я на мгновение закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Снова посмотрела на него и улыбнулась. — Идем?

Артем кивнул, вышел из машины и протянул ко мне руки.

— Я уже обо всем договорился, — сообщил он, когда мы подходили к нужной палате. — Тебе разрешили к ней зайти, но только на пять минут. Мы с Ингой будем пока у врача, я хочу обсудить с ним программу лечения…

Пораженная его словами я резко обернулась и, вскинув голову, встретила невозмутимый взгляд серых глаз.

— Подожди… Ты хочешь сказать…

— Все расходы на лечение и реабилитацию я беру на себя, — подтвердил спокойно, словно речь шла об очередном проекте. — Марин, прошу тебя. У меня достаточно денег, чтобы сделать это. Тем более, что твоя бабушка всецело на моей стороне!

— Что?! Ты звонил моей бабушке?! — зашипела я.

Мне было дико от того, что кто-то лез в мою жизнь и пытался устанавливать в ней новые правила. Тоже самое делал и отец, когда считал, что имеет полное право распоряжаться моей судьбой только лишь потому, что дал мне жизнь.